Ну и что делать, чтобы исправить положение? На кого воздействовать?
На начальство?
Обязательно, как на главный инструмент переворота.
На местный бизнес и криминал?
Безусловно. Потому что именно на них опирается власть.
На международную «крышу», действующую под видом христианской концессии?
И на них тоже.
Но более всего на главный персонаж заговора — на народ. Без народа ни первые, ни вторые, ни третьи ничего сделать не смогут. Народ — он в этом деле самый главный!
Надо убрать из заговора народ!
Надо…
Вот только как? Поговорить с ним по душам? На что потребуется вагон времени и десять вагонов водки.
Нет, не пойдет. Пятьсот тонн водки с народом на брудершафт не выпить. Надо искать какие-то другие методы убеждения. Кроме водки.
Что может быть, кроме водки?
Еще больше водки.
Нет, так не пойдет. Не одной водкой жив человек.
А чем еще?
Еще хлебом и зрелищами. По крайней мере, так утверждали древние. С хлебом не просто. А вот со зрелищами… С них, пожалуй, и надо начать. Потому что искусство должно принадлежать народу!
В офисе известного московского шоумена, продюсера и композитора раздался звонок:
— Привет! Ты звездами торгуешь?
— Какими…
— Эстрадными.
— Как вы такое говорите!.. Кто вам дал мой телефон…
— У меня заказ.
— Тогда — я. Кто вам нужен?
— Все нужны. Оптом.
— Но это будет…
— За ценой не постою. Только выпиши мне самых-самых. С первого канала.
Продюсер заподозрил неладное. Всех звезд выписывают только президенты и то не чаще чем раз в четыре года. А этот…
— Вас может кто-нибудь порекомендовать?
— Может. Ваш расчетный счет.
На счет продюсерской фирмы поступили двести тысяч рублей. Авансом.
— Только я хотел уточнить репертуар. Там всякие «у тебя большие груди ля-ля-ля, тра-та-та» и декольте до колен мне не нужны.
— А что тогда? — сильно удивился продюсер.
— Что-нибудь народно-патриотическое. Ну там — любовь, комсомол и весна… Чтобы до слез пробрало! Чтобы душа развернулась, как флаг на ветру!
— Патриотическое они не могут.
— Почему?
— Там подтанцовкой не обойтись. Там петь надо.
— Да ладно ты, запишешь фанеру, и порядок. Их народ не за голоса любит…
В далекий, богом и Росконцертом забытый Регион словно стаи перелетных птиц потянулись эстрадные звезды. Цены на билеты были удивительно низкие, и народ валом шел на концерты. Которые были тоже удивительные.
Эстрадные дивы выходили на сценические площадки в строгих, покроя «Песня 75–90», нарядах и душевно, в ритме рок-н-ролла пели утвержденные заказчиком патриотические песни, возрождая моду на любовь к Родине. Подтанцовка скакала по сцене в матросских костюмах, перехваченных пулеметными лентами, разогревая и заводя зал.
В многочисленных интервью звезды говорили добротно написанный текст о традициях, возрождении национального духа и любви к корням.
Вначале публика недоумевала, потом привыкла, посчитав, что это теперь такая новая мода. И даже немного ею увлеклась.
Что получило отражение в цифрах социологических опросов. Число людей, желавших немедленного выхода из состава России, уменьшилось на семнадцать сотых процента.
— А чего так мало?
— Это много, это очень много! — поразились невежеству заказчика социологи. — Ведь прошла всего неделя! И всю эту неделю отмечалась ежедневная, устойчивая динамика изменения кривой общественного мнения в сторону…
Вслед за звездами эстрады в Регион потянулись популярные тридцать лет назад исполнители советских песен. Они ностальгировали на сцене, заставляя рыдать зрителей пенсионного возраста.
— Нормально пошло! Народ тащится, как питон! — орал в телефон очередного продюсера заказчик. — Подгони мне ансамбль песни и пляски и казаков.
Приезжали ансамбль песни и пляски и казаки. Которые в доступной им форме пропагандировали то же, что эстрадные звезды.
Еще четырнадцать сотых процента.
В откупленных на несколько вечеров театрах и в ДК широко пошли советские пьесы, в которых играли известные в стране актеры. Залы были забиты под самые балконы.
Еще ноль девять сотых.
В кинотеатрах на бесплатных сеансах началась демонстрация лучших фильмов прошлых лет. Киевские князья объединяли Русь, Александр Невский топил в Чудском озере шведа, Петр Первый ценой нечеловеческих усилий рубил бороды боярам, возрождая Россию, Чапаев переплывал Урал, солдаты торой мировой добивали фашистскую гадину в ее логове.
Исторические фильмы перемежались приключенческими. Кровожадные бандиты черно-белых кинолент кидались на бравых милиционеров с одними только самодельными финками в руках. Милиционеры имели только пистолеты, ходили с открытыми лицами и не знали, с какой стороны садиться в бэтээр. Зрители умилялись романтической наивности недавних криминальных разборок.
Еще девятнадцать сотых.
В ход пошли комедии, которые воспитывали патриотизм даже лучше, чем киногероика. Обаятельные кавказцы высоко в горах меняли комсомолок, студенток и просто красавиц на баранов и холодильники. Теперь в тех же горах они резали кинжалами глотки российских солдат и погибали под ковровыми бомбардировками фронтовой авиации.
Все стало хуже, чем тогда. Потому что тогда было единое, сильное государство, не дававшее спуску ни внешним, ни внутренним врагам. Что внушали фильмы, спектакли, концерты, балеты и интервью.
— Эх, сколько сил, сколько людей положили, чтобы потом… — вздыхали, выходя из залов, зрители.
Итого ноль целых, девяносто шесть сотых процента… Хочется надеяться, что, когда дойдет до дела, электорат вспомнит эти свои слова и настроения. И сделает правильный выбор.
Для работы в глубинке Ревизор выписал несколько летучих киноконцертных бригад, которые должны были, разъезжая по селам, демонстрировать населению фрагменты фильмов и демонстрировать свою преданность Родине.
Бригады артистов усилил лекторами и агитаторами. Пригнал в Регион представителей патриотических партий и движений.
— Вы чего же мышей не ловите? — удивлялся он в офисах партий и общественных движений.
— Каких мышей?
— Серых! Серая реакция наступает по всему фронту. Тлетворное влияние запада разъедает умы и сердца. Криминальный капитал правит бал. А вы…
— А что мы?