Журналист объяснял происходящее межклановой борьбой за рентабельные, сидящие на гарантированном госзаказе и потому способные приносить устойчивый доход предприятия. Попытками вырвать их из одних рук, чтобы прибрать к другим. Отчего и случались недопоставки, энергетические, транспортные и другие проблемы, ведущие к банкротству. Ну при чем, скажите на милость, платежеспособность населения, если предприятие выпускает «костыли» для крепления рельс к шпалам?
«Ха! — кривились подопечные полковника. — Все это фуфло! Конечно, недопоставки, если Харя взял за жабры директора того завода, который должен был гнать сюда какую-то хреновину, для того чтобы им делать другую хреновину. И вагоны его работа. Он там даже кого-то подрезал, чтобы он вагоны на станции придержал…»
Выходило, что за каждым на первый взгляд случайным сбоем производства или иным происшествием стояли заинтересованные в нем люди. Вернее, цепочка людей, из которой Ревизору удавалось выхватить один-два звена.
Но общая тенденция была ясна. Кто-то упорно, не останавливаясь перед применением силы, прибирал к рукам рентабельные предприятия, банки и фирмы города и области. Прибирал к рукам Регион.
Анализ случившихся в Регионе преступлений и несчастных случаев подтвердил это предположение. Сильным мира сего жилось здесь хуже, чем даже рядовым гражданам. Потому что не жилось. Они с завидным постоянством попадали в дорожно-транспортные происшествия, тонули, травились несвежими продуктами и суррогатами водки, терялись в лесах, умирали от сердечных приступов.
Конечно, не все.
Но те, что не желали отдать то, что имели, добром, — точно.
Этот выпал из окна десятого этажа за день до собрания акционеров, где имел все шансы выиграть.
Другой покончил жизнь самоубийством, отказавшись подписать не выгодный для него контракт.
Третий случайно попал себе из собственного ружья жаканом в башку на охоте на уток, на следующий день после назначения его исполнительным директором металлургического комбината.
Четвертый был задушен любовницей за сутки до отъезда в Москву для утверждения своего высокого назначения.
Странные смерти. Странные тем, что случились в момент смены предприятиями формы собственности. Ни раньше. Ни позже.
Но эти смерти хотя бы камуфлировались под несчастные случаи.
Серия последних ликвидации носила уже демонстративный характер. Кто-то пытался кого-то запугать. Или всех запугать.
Тайная война превратилась в явную.
Развязавшие ее силы перестали стесняться. Потому что перестали бояться возмездия. Похоже, они решили, что война уже выиграна. Что вопрос окончательной победы — это вопрос самого ближайшего времени.
Над кем — понятно. Вот только кого?
Кого?
Кто играет против всех и, в конечном итоге, выигрывает?
Кто играл против Резидента?
Силовики? Большой бизнес? Местная мафия?
И самый главный вопрос — как они вычислили Резидента? И предваряющий его — почему это стало возможным? Не потому ли, что он ввязался в драку, позволившую раскрыть его?
Но в драку за что?
За передел собственности?
Нет. Слишком мелко для регионального Резидента Конторы. Это эмвэдэшно-эфэсбэшный уровень. В компетенцию Резидентов не входит ловля мелких преступников и аферистов. И даже крупных. Контора занимается расследованием преступлений государственного масштаба, то есть в той или иной мере угрожающих безопасности страны. Особенно теперь, когда из-за многократных сокращений на «второстепенную работу» не остается ни сил, ни времени.
Выходит, что местный Резидент в нарушение инструкций погряз в мелкотемье, позволил себе увлечься дележом региональной собственности.
Или…
Или в этой истории есть какое-то второе дно! И вся эта с взаимным шантажом в прессе, с запугиваниями, с убитыми и ранеными криминальная война, бушующая в Регионе, лишь часть какой-то другой, гораздо более масштабной игры.
Которую нащупал и за которую поплатился местный Резидент.
В таком случае — какой игры?
И кто, если эта игра существует, эту игру ведет?
Кто?
Все тот же, бесконечно повторяющийся, с которого все началось, вопрос — кто?! Кто?!
— У меня плохие новости.
— Что случилось?
— Сбежал Будницкий.
— Будницкий?! Как он мог? Как он мог сбежать, если вы утверждали, что он находится под круглосуточным наблюдением?
— Наблюдение действительно велось…
— Как это произошло?
— Будницкий вернулся домой в восемнадцать часов и находился в своей квартире, под охраной агента, внедренного под видом дальнего родственника. В соседней квартире и в подъезде дежурила группа захвата. Во дворе работал человек из «наружки». Вечером, около полуночи, агент ближней охраны доложил, что все нормально, что Будницкий ложится спать.
— Агент тоже?
— Нет. Ночью агент несет охрану объекта и поэтому бодрствует.
— А когда же он отдыхает?
— Днем, пока Будницкий находится на работе.
— Дальше.
— Обычно Будницкий выходит из дома в семь пятнадцать утра. Но в этот день не вышел. Мы подождали до восьми часов, а потом вскрыли дверь. Наш человек был убит, Будницкий в квартире отсутствовал. Предположительно он сбежал через окно кухни. Воспользовавшись тем, что на дом повесили щит.
— Какой щит?!
— Рекламный. Такой темный, с желтыми буквами. И слоганом — «Все будет хорошо». Их много появилось в городе. В том числе на доме Будницкого. Я думаю, именно появление щита подтолкнуло его к мысли о побеге.
— Вы хотите сказать, что Будницкий сбежал самостоятельно? Без чьей-либо помощи?
— Да, мы предполагаем, что он был один. Никаких других следов, кроме оставленных им, мы не обнаружили.
— Он не мог этого сделать без чьей-либо помощи! Он сугубо гражданский человек. Он не мог сбежать. Тем более не мог никого убить!
— Мы тоже так думали. Раньше. Но, кажется, мы недооценивали его возможности. Чем он и воспользовался.
— Телохранитель был вооружен?
— Да. Он был вооружен пистолетом.
— Как тогда Будницкий смог его убить?
— Ударив гантелей по голове.
— Будницкий — гантелей?
— Да.
— Вы уверены?
— Мы нашли эту гантель. Он бросил ее недалеко от дома. На ней кровь убитого агента и отпечатки пальцев Будницкого. Только Будницкого.
— Зачем же он бросил гантель, если нес ее с собой?