— Ты, конечно, тоже ничего не скажешь, — в утвердительной форме спросил Москвич.
И переступил правой ногой чуть назад.
Гундосый мелко-мелко затряс головой. Он был весь в предощущении удара.
— И не надо говорить…
И тот, ожидаемый, удар состоялся.
Москвич еще немного отнес ногу назад и сильно и коротко ткнул Гундосого ботинком в самый низ живота.
Тот закатил глаза. Потянул было руки вниз, но не смог. Попытался согнуться, но лишь приподнял немного колени.
Ему было больно. Очень больно. Особенно потому, что он не мог подтянуть ноги к животу, не мог прикрыть больное место руками. Он оставался растянутым, как на дыбе. Оставался открытым для нового удара.
Который должен был последовать немедленно…
Обязательно последовать…
Москвич демонстративно отнес ногу далеко назад.
— Н-не-е-е-ет! — заорал Гундосый. — Не на-а-адо-о!
Москвич мгновенно приблизился к нему. К самому лицу. Взглянул в глаза. И мягко, доверительно зашептал:
— Кто приказал меня мочить? Кто?! Говори.
— Я… Я не знаю, — почти проплакал Гундосый.
— «Не знаю» мне — мало! — жестко сказал Москвич. И легонько ударил его коленом в пах. Чтобы напомнить о недавней боли. И о будущей боли.
— Кто приказал меня мочить?
Прижал, вдавил в чужую, разбитую плоть колено. Что должно было быть больно. Что было очень больно.
— Кто?! Кто приказал мочить?!
— Не мочить… Не мочить! Только попугать. И деньги забрать.
— Попугать? Для чего попугать?
— Я не знаю. Нужно было только попугать. Мы и попугали. Мы не хотели тебя убивать. Честное слово! Не хотели…
Теперь все стало еще непонятней, чем раньше! Взять деньги — понятно. Мочить — тоже. Но зачем пугать?
— А что потом? Что ты должен был сделать потом, после того как попугал?
— Взять деньги и отпустить тебя.
— Вот так взять и отпустить?
— Да.
— Точно?
— Мамой клянусь!..
Неужели отпустить? Или он врет?
Впрочем, есть одно косвенное подтверждение… Тогда, в гараже, они были в масках. Они все были в масках! Зачем прятать лица, собираясь убить пленника? Лица прячут, когда опасаются, что впоследствии их могут опознать.
Выходит, действительно не собирались…
Тогда все еще больше запуталось. Окончательно запуталось.
— Кто вас навел на меня?
— Не знаю.
Москвич тряхнул Гундосого за плечи.
— Ну правда, не знаю. Пришел какой-то мужик, сказал, что знает, где можно взять много денег. Показал твою фотографию. Велел тебя пугнуть, но так, чтобы не до смерти.
— Зачем ему это?
— Как зачем? За бабки. За половину барыша. Его наводка, наша работа. Все по-честному.
— Ты его больше не видел?
— Видел. Он в подъезде был, когда мы тебя…
— Для чего был? Помогал?
— Нет, не помогал. Просто был. Смотрел.
Зачем просто быть? И смотреть?
Или он не просто был? А специально был. И специально смотрел… Например, на реакции жертвы. На то, как он отреагировал на опасность, как отбивался… Ведь в подобных, пограничных ситуациях человек проявляется лучше всего. И все его скрытые навыки вылезают наружу.
Но так наблюдают только профессионалы!
Неужели?..
А почему бы нет? Если исходить не из желаемого, а из худшего. Из того, что ограбление было спектаклем. Причем очень хорошо поставленным — с настоящими грабителями и настоящими деньгами.
Может, так?..
И обыск! Обыск квартиры! Который был проведен точно в то время, когда квартирант отсутствовал! Тютелька в тютельку!
Вот как все интересно сошлось! Вначале похищение, а потом кто-то открыл дверь, и точно, гарантированно зная, что хозяина не будет, преспокойно перетряхнул его вещи!
А иначе бы не смог! Потому что такой тщательный обыск требует времени, а квартирант может вернуться в любую минуту!
Так, может быть…
Москвич повернулся к притихшему Гундосому.
— Как ты ему должен был передать деньги?
— Кому?
— Наводчику. Который сказал про деньги. И должен был получить половину.
— Мне надо было ему позвонить.
— Телефон. Быстро! Или я…
— Он там, в кармане, в блокноте.
Москвич вытащил блокнот.
— На букву X.
— Почему на X?
— Потому что хрен его знает. У меня на той странице случайные телефоны.
Москвич раскрыл, поднес к лицу Гундосого записную книжку.
— Вот этот, синенький.
— 245–769?
— Да.
— Если обманул!..
— Нет, точно! Ну точно! Падлой буду…
С окраинного отделения связи Москвич позвонил по контактному телефону. На другой край страны позвонил. В купленную им оптом охранную фирму.
— Слышь, братан. Это я. Скажи своим, чтобы проверили телефон 245–769. Ну там кто живет, куда ходит, с кем дружбу водит. И все такое прочее. Только самых толковых пошли. Чтобы все тип-топ было. Ну ты понял, да…
— А как быть с другими делами?
— Другие тоже надо. Но это самое первое. Усек? Ну тогда привет…
Бригада сыщиков обложила квартиру, за которой числился указанный телефон. На третий день наблюдений в квартиру зашел и из квартиры вышел мужчина средних лет. Который, проехав пять остановок на троллейбусе, зашел в другую — Улица Героев Космонавтов, дом 15–64 — квартиру, из которой спустя пятнадцать минут вышел другой мужчина. Который тоже сел в троллейбус, но через три остановки вышел и пересел на автомобиль марки «Волга», номерной знак… и приехал… Приехал в областную администрацию. Где ушел из-под наблюдения, так как продолжать сопровождение без риска быть обнаруженными не представлялось возможным. Однако в приписке филеры сообщили, что обратили внимание на тот факт что милиционеры, стоящие на входе, хорошо знали объект, так как пропустили его беспрепятственно и даже козырнули и перекинулись парой приветственных фраз.
При проверке автомобильного номерного знака выяснилось, что машина принадлежит гаражу областной администрации и приписана к службе безопасности.
Вот ни хрена себе!
Если, конечно, это не ошибка… Когда просто один приятель зашел к другому приятелю выпить чайку, а тот другой приятель работает в областной администрации. Такое бывает. Такое очень часто бывает, когда кажется, что ухватил за хвост синюю птицу счастья, а на поверку это, выходит, ободранная ворона…