– Я выжил. Как вижу, ты тоже.
– Я покинул Конек с принципатом Донето. Из огня да в полымя. В Орминдене нас перехватили люди Хансела. Нас держали в плену, в Племенце, пока Великий не соизволил выкупить своего кузена. А что происходит?
– Пришли донесения о белокуром чужестранце, который любуется Кастеллой. Нас отправили разобраться.
– Я просто наслаждался видом. То есть просто смотрел.
В чем дело? Что за паранойя?
– Как долго ты находишься здесь? В Бросе, не на скале?
– Десять-двенадцать дней. Со мной прибыли и другие. А сегодня у меня впервые выдалась возможность побыть одному. Я просто расслабился, наблюдал, как проходят баркасы, и тосковал по дому, А что?
– Ты слышал об убитых недавно братьях? Элс вновь присел на камень.
– Пожалуйте в мою обитель. Давайте-ка пообманываем себя и вспомним, как нам было весело, когда мы расправлялись с еретиками в Конеке.
Бэхтэр понял намек. Он присел.
– Так ты знаешь, что происходит, не правда ли?
– Не совсем. Местная политика слишком запутанная. Я не вижу в ней смысла.
– Хэхт, ради старых добрых времен. Давай не будем говорить друг другу ерунду.
– Ой. Звучит как-то пугающе.
– Скажи спасибо, что ты не тот, кого мы надеялись здесь увидеть. Вот тогда бы тебе пришлось туго.
Элс оглянулся.
– Им обязательно здесь околачиваться? Мы не можем поговорить с глазу на глаз: только вы и я?
– Я найду тебя, – вымолвил Бэхтэр, немного подумав.
Когда Элс вернулся в цитадель Бруглиони, он встретился с Палуданом и Гервасом Салудой.
– Думаю, я сделал удачный ход. Надеюсь, вы не так сильно жаждете войны, чтобы разозлиться на меня.
– Говори, – сказал Палудан. Он был в отвратительном настроении, обычное его состояние.
– Я наткнулся на одного человека, с которым познакомился во время конекийского похода. Он принадлежит к воинствующему братству. Мы с ним поговорили. Я объяснил, что, по мнению Бруглиони, случилось в ту ночь, когда, похитили Родриго Колони.
Казалось, Палудан был сбит с толку, а Гервас немало изумлен.
– Продолжай, чудо-работник. – Он говорил серьезно или же это сарказм?
– Вот, как все случилось, – Элс рассказал, чем занимался целый день в мельчайших подробностях, не упомянув только Пинкуса Горта. – Несмотря на свое членство, Бэхтэр – хороший человек. Ему можно доверять. Я объяснил ему, как вы рассматриваете ситуацию. Он рассказал, как ее видят братья. Оказывается, их больше всего беспокоит вопрос, как поймать неких таинственных светловолосых чужеземцев. Они думали, что их укрываете вы. Я втолковал Бэхтэру, что к чему. Он мне поверил, он ведь знает меня с Конека.
Палудан и Гервас нахмурились.
– Помните, я предлагал вам выдать этих людей, – напомнил Элс.
– Ближе к делу, Хэхт, – рявкнул Гервас.
– Братству просто нужны те парни. Если бы вы смогли рассказать о них побольше, то между орденом и Бруглиони вновь воцарился мир.
– И сам Господь спустится с небес и поцелует нас в губы, а потом швырнет и наподдаст старых добрых пинков, – сказал Гервас.
– Несомненно. Но только не сегодня. Послушайте. Это выход.
– Очень выгодный для тебя. Ты впервые оказался в городе и тут же встретил старого боевого приятеля.
– Вы верующий, Гервас?
– Настолько, насколько требуется.
– Я так и думал. Очень похоже на мое отношение к религии. Однако я понял, никогда не ошибешься, если предположишь, что на жизнь оказывают влияние Помощники Ночи.
– По-твоему, за всем этим стоят сверхъестественные силы?
– Всегда. А в вашем случае особенно. Иначе почему братство не в силах найти этих людей? По словам Бэхтэра, они постоянно получают донесения, а когда проверяют их, то следы теряются. Там, откуда я родом, это значит, что ваши наемники находятся под защитой Помощников Ночи. Даже Коллегиум и тот, наверное, не сможет их найти.
– Коллегиуму все равно. По крайней мере, сейчас. Ты предлагаешь нам прийти с братством к компромиссу?
Элс думал, что это и так понятно.
– Вам нечего терять.
Элс чувствовал себя превосходно. Плодотворный выдался денек. Он принес пользу, правда, Палудан был еще не готов это признать.
В совершенном мир? все бы думали, что Элс творит великие деяния. Это бы принесло ему положение в обществе. Но расцвет мира среди броских группировок не послужит на благо Дреангера.
Жилище Элса представляло собой одну большую комнату, разделенную на три при помощи висящих одеял. Ша-луг спал в закутке не больше монашеской кельи. Поло почивал в еще меньшей комнатке за их общим помещением, которое занимало половину всей площади комнаты. Ширмы были старыми и рванными и немногое скрывали от глаз соседа. Правда, они хорошо удерживали тепло от маленькой угольной печки, стоявшей посреди комнаты.
Элс переступил порог своей обители.
– Поло, ты здесь?
– Да, сэр. Который час? Вы что-то хотите? – раздался стон из каморки Поло.
– Ты уходил куда-нибудь, пока меня не было?
– Я покупал уголь, свечи, чернильный камень, перья, чернила и тому подобное. Как вы просили. Правда, бумаги я не нашел. У фабриканта на площади Нафтали все закончилось. – Поло просунул голову через щелку между одеялами.
– Не вставай. Кто-то рылся в моих вещах, поэтому я и спросил. Вроде бы ничего не пропало.
– Они напрасно потратили время, не так ли? – усмехнулся Поло, после того как тихонько пискнул.
– Да. Я ложусь спать.
Элс лег на жесткий матрас, холщовый мешок, набитый пшеничной и овсяной шелухой. Он задумался над словами Поло.
Если новости стали для него неожиданностью, то он не так должен был прореагировать.
Палудан и Гервас Салуда понятия не имели, какую работу поручить Элсу. Они знали: что-то все-таки делать нужно. Они наняли ша-луга и перед ними открылись разнообразные возможности. Однако он не мог заменить всех наемных солдат, которые покинули семью.
Элс попросил, чтобы Бруглиони наконец определили его обязанности. Ему приказали охранять дом. В одиночку. Не выказав при этом никаких особых пожеланий.
Элс нарочито покружил по цитадели. Место было запущенным и грязным. Прислуга – вялой и неряшливой.
Почти всегда ша-луга сопровождал Поло. Элс выделил ему лист бумаги из канцелярии Бруглиони по ведению счетных дел. Вместе они составили таблицу, кто за что отвечает, и кто чем занимается. Элс проявил себя в роли неутомимого управляющего, хотя он терпеть не мог эту сторону службы в армии. Но сейчас ему пришлось с этим смириться.