А Давид Самойлов соглашается: «Это литература «полународа», часть вашего письма читал друзьям. Они в восторге».
– Как же они ненавидят нас – мужичье из деревни, которое нарушает неписаный или даже предписанный закон: в деревне и оставаться и заниматься своим мужицким делом. Ненавидели Шолохова, Леонида Леонова после «Русского леса», Есенина, Шукшина, Василия Белова, доперестроечного Астафьева… Много кого, всех не перечесть. По их понятиям, окормлять Россию литературой и искусством могут только они, у них древняя традиция поучать и аттестовать, а в деревне откуда взяться талантам, таланты ведь не на пашне вырастают.
Да нет, други-недруги, вырастают и на пашне. Среди величественной природы, древних традиций и народных песен, среди бесхитростной жизни. Так, по крайней мере, было.
Деревня поставляла России не только самобытных писателей, композиторов, исполнителей, но и во множестве ученых, военачальников, командиров производства, государственных деятелей. И, конечно, не у всех у них были имена, полагающиеся только мужикам.
Станислав Куняев (а ведь тоже «украденное» имя рядом с простоватой фамилией – оттого и бунтарь!) прав: это была каста неприкасаемых и самодовольных. Она породила нынешнюю «элиту», шумную, еще более самодовольную и мелкотравчатую. Но похоже, что и это ненадолго.
– У меня еще очень много вопросов к вам. Но пока, наверное, пора и честь знать. Спасибо. И самого доброго вам в наступившем 2008 году!
– Спасибо, взаимно. Будем держаться за все лучшее, что сохранилось и сохраняется в России, и дальше.
Февраль 2008 г.
– Разговор на этот раз, Валентин Григорьевич, придется начать с телевидения, о котором мы с вами неоднократно уже говорили. Да только, по-моему, лучше оно не стало. Хотя вот Дмитрий Медведев еще до своей инаугурации, посетив редакцию «Аргументов и фактов» в связи с тридцатилетием этого еженедельника, вдруг ошарашил многих своим заявлением: наше телевидение – одно из лучших в мире!
Не берусь судить, как говорится, за весь мир. Но то, что экран, который нам предоставлено лицезреть изо дня в день, вызывает возмущение очень большой части общества, – это факт. Медведеву, в частности, с гневом говорили об этом ветераны Сталинградской битвы, когда он прошлой зимой приезжал в Волгоград. Давно уже выдвигаются требования о создании общественного органа для нравственного контроля на телевидении, поскольку многое из его продукции наносит обществу огромный ущерб. И вот – такая демонстративно комплиментарная оценка избранного президента, перечеркивающая весьма серьезные претензии к телевидению, а значит, и снимающая вопрос о каком-либо общественном контроле над ним. Поскольку вы, как мне известно, ранее участвовали в обсуждении этого вопроса, что можете сказать?
– Да, в середине марта в стенах Совета Федерации состоялось обсуждение проекта закона об Общественном совете по телевидению. Было объяснено, что ему предполагается поручить надзор над ТВ, а создаваться он должен по типу Общественной палаты.
Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Жертвами российского телевидения за последние двадцать лет стали десятки и десятки миллионов граждан и особенно детей, которых уже не вылечить и не перевоспитать. Убиение нравственное и духовное немногим лучше убиения физического, а по окончательным результатам даже и хуже. Ни в какой ни в Америке, ни в Европе нет столь грязного и растлевающего ТВ, как в России. Небольшие улучшения, которые появились в «Культуре» и на канале «Россия», общей картины почти не изменили, а реклама становится все более агрессивной и неприличной.
Почти полтора часа длилось в Совете Федерации обсуждение предполагаемого закона о ТВ, и некому оказалось даже робкого слова сказать в защиту телевизионных деятелей. Представители всех трех основных религий, существующих в России – и православной, и исламской, и иудейской, в голос говорили о нескончаемой пропаганде жестокости, пошлости, о многолетнем растлении молодежи.
Дело, казалось бы, сдвинулось с мертвой точки. Но это был лишь первый вариант закона, первое знакомство с ним, и о каком-либо продвижении к цели говорить рано. Да и о каких сдвигах может идти речь, если (по проекту) «Общественный совет осуществляет анализ телевещательной политики организаций телевидения, содержания телевизионной продукции…» Это – с одной стороны. А с другой – «деятельность Общественного совета не может нарушать гарантированную Конституцией свободу массовой информации и исключает цензуру».
Да сколько угодно можно осуществлять анализ телеполитики, сколько угодно можно возмущаться ею, но если свободу гангстера и насильника ограничивать нельзя, а можно только деликатно увещевать его – да много ли будет пользы от этого совета?! И почему мы так боимся слова «цензура», если нравственная цензура в открытом или прикрытом виде существует почти повсюду? А плоды нашей неприкосновенной свободы принесли и еще принесут огромные и тяжкие последствия. Это и безмерное бесстыдство, и дурные вкусы, и цинизм, и жестокость, и издевательство над святынями, и разбой, и многое-многое иное. Разве непонятно, откуда эта страшная волна похищений, изнасилований и убийств детей (14–16 тысяч несовершеннолетних и совсем малолетних испытывают эту судьбу в последнее время ежегодно)?
Конечно, тут не только телевидение повинно, но и Интернет, и подпольные диски, и навязанные обществом нравы. Но порождено это нравственное (да и физическое тоже) калечение человека, это страшное жертвоприношение детей прежде всего им, телевидением.
– Так считают очень многие, кому не безразличны происходящее в нашей стране и ее будущее. Кроме, конечно, самих теледеятелей. Вы не смотрели в конце апреля на Первом канале «Времена» Владимира Познера, посвященные как раз проблеме нравственного контроля на ТВ?
– Не довелось.
– О, это была громкая и слаженная контратака против забрезжившей «угрозы»! Кстати, Юлий Гусман выдал тут формулу, фактически повторенную через несколько дней избранным президентом страны. Был даже еще более категоричен: оказывается, «наше» телевидение не одно из лучших, а просто-таки самое лучшее.
Что же касается какого-либо контроля, все представлявшие у Познера телевизионную сторону, включая и самого ведущего, были непоколебимо против. А возглавляющий уже не один срок Комитет Госдумы по информационной политике Валерий Комиссаров договорился в конечном счете вот до чего. Оказывается, никакого понятия «нравственное – безнравственное» вообще не должно существовать. Есть, как заявил Комиссаров, хорошие и плохие передачи, а что там нравственно или безнравственно, это пусть судит Господь Бог.
– А какие передачи считать хорошими, это, разумеется, только они сами определяют. И в будущем они же должны определять…
– Между тем и на телевидении, и на радио мы становимся свидетелями таких чудовищных деформаций, от которых миллионам людей очень сильно не по себе. Однако кто-то считает, что это «не по себе» и есть хорошо. Например, вы слушаете радио «Маяк»?