Восторженно размахивая руками, сержант задел висящую у окошка полку, и с нее свалилась большая картонная коробка. Неплотная крышка тотчас отлетела в сторону, и на пол веером упали исписанные листы.
— Чего стоишь, а ну-ка, подними, — сердито прикрикнул Бэр на черноволосого стражника.
Тот поспешно собрал листы и подал начальнику. Однако сержант совсем не торопился их забрать. Он как-то странно покосился на почтительно склонившегося солдата, затем снова перевел взгляд на художника.
— Так вы, стало быть, пишете, уважаемый! Не знал, не знал… — многозначительно проговорил Бэр.
— Я ничего не понимаю, только вчера эта коробка была пустой, — потрясенно воскликнул Лукас.
— Ну-ну, не скромничайте, — снисходительно улыбнулся сержант. — Впрочем, ежели не желаете об этом говорить, то, конечно, не смею настаивать. Ну, чего смотришь, небось и прочесть-то ничего не можешь? — раздраженно крикнул стражнику Бэр. — И когда вы только грамоте обучитесь!
Солдат обиженно насупился. Потом поднес к самому лицу верхний лист и во все глаза уставился на него.
— Что верно, то верно, в грамоте я не шибко-то силен, а вот печать казначея завсегда признаю, — сквозь зубы процедил он. — Не иначе, как из ограбленного обоза бумаги.
При этих словах остальные стражники мгновенно встрепенулись. Двое остались стоять у двери. Остальные кинулись к художнику.
— Мне подбросили эти листы, — в ужасе пробормотал Лукас.
Художник начал сбивчиво рассказывать про то, как кто-то прятался в его доме, брал вещи, перекладывал с места на место, читал книгу и оставил ее раскрытой на столе…
Солдаты только злорадно ухмылялись. Лишь Бэр внимательно выслушал, сочувственно покачал головой. Потом стал пристально разглядывать исписанные листы.
— Да, нехорошо, — нахмурившись, проговорил сержант. — Ведь здесь действительно бумаги казначея. Да еще и пометки какие-то на полях. Что-то вроде памятки, где деньги спрятать. Мудрено написано, так с ходу и не разберешь. Зато почерк-то какой красивый, глаз не оторвать, сразу чувствуется рука настоящего художника! — многозначительно добавил Бэр.
— На что вы намекаете? — возмущенно закричал Лукас. — Я впервые вижу эти бумаги! Мне их подбросили, сколько можно повторять!
— Не узнаете, стало быть, чей почерк? — спокойно уточнил Бэр.
— Конечно, нет, ну, подумайте сами, откуда же я могу знать… — начал было оправдываться художник.
Но тут же потрясенно замолчал, взглянув на испещренные пометками листы. Лукас не сомневался, что видит их впервые в жизни. Но тем не менее идеально ровные с красивыми завитушками буквы были выведены его собственной рукой!
Художник потерял дар речи. Так и стоял молча, пока стражники спешно обыскивали дом. Нашли два массивных серебряных слитка.
— Они ж из обоза, точно говорю, — радостно воскликнул кто-то из солдат.
— Твои? — спросил у Лукаса рыжебородый стражник.
Художник отрицательно мотнул головой.
— Мне подбросили эти вещи.
— Ну-ну, рассказывай! — недоверчиво хмыкнул парень.
— Ничего, скоро во всем признается! — злорадно прошипел черноволосый.
Лукас молчал. Оправдываться не было сил, да и не имело смысла. Все равно ему бы не поверили. Последняя надежда художника, сержант Бэр, казалось, утратил к происходящему всякий интерес. С безучастным видом молча наблюдал за обыском, потом еле заметно кивнул солдатам. Те тут же бросились к художнику, скрутили руки и потащили к выходу. Уже на пороге Лукас, оглянувшись, увидел древний фолиант, который опять лежал раскрытым на столе. Ворвавшийся в окошко ветер чуть шевелил пожелтевшие страницы, исписанные неизвестными буквами. Странная догадка мелькнула в голове художника.
— Возможно, все дело в этой книге! Нужно только суметь ее расшифровать, и происшедшее сразу разъяснится! — отчаянно крикнул он.
— А ну, давай шевелись, не задерживай, — сердито рявкнул стражник.
Последнее, что успел увидеть Лукас, когда его выводили из комнаты, было внезапно изменившееся лицо Бэра, который, чуть прищурившись, пристально смотрел на книгу.
Два года спустя
Свежеиспеченный колдун Петер, едва получив заверенный печатью Нелльского герцога патент, поспешил в Пинед. Жизнь странствующего мага, которую вел мастер Ригирт, парня ничуть не привлекала. Хотелось вернуться в родные края, в пустой и заброшенный, но все-таки собственный дом. Напрасно учитель отговаривал парня идти на юг, мол, там нынче опасно из-за бунта, поднятого младшим сыном его императорского величества. Ванет, дескать, охвачен войной… Однако на следующий день пришли известия о том, что эльфы перешли реку Великую и вторглись в империю… Так что и Ригирт почел за благо направиться из Неллы на юг. «Заодно и тебя провожу немного», — так заявил он Петеру. Тот не возражал. За годы ученичества он привык полагаться на советы толстяка.
По дороге Ригирт снова и снова твердил, что Петер зря собирается обосноваться на родине.
— Запомни, ученик… то есть запомни, почтенный собрат, люди ни при каких обстоятельствах не проникнутся почтением к человеку, который вырос на их глазах. Жители Пинеда никогда не признают тебя чародеем. Уж лучше обосноваться в большом, богатом городе, где тебя никто не знает, и попытаться произвести впечатление бывалого, многоопытного колдуна. Держаться уверенно и важно, говорить не слишком понятно, но в то же время громко и внушительно. Да и одеться, конечно, следует соответствующе.
Эх, хорошо так рассуждать учителю, который и вправду мастерски умел с первых же слов внушить к себе доверие. А Петер всегда терялся рядом с незнакомыми людьми. Колдовать-то он уже умел — справлялся не хуже наставника, но вот рассказывать об этом, хвастаться многочисленными победами, обещать справиться с любой задачей — нет, этому он, наверно, так никогда и не научится. Ведь в большом городе и конкуренция небось такая же большая! Неспроста мастер Ригирт в странствиях избегал крупных городов!
«Лучше уж жить рядом с теми, кто тебя знает, показать, на что ты действительно способен, вот тогда и уважение придет. В конце концов все главы цехов и члены городского совета тоже когда-то начинали подмастерьями…» — решил молодой колдун и, едва сняв ученический капюшон, отправился в родной город. Земли Ванета они с мастером обогнули, поскольку стало известно, что Алекиан, старший принц, уже объявил себя императором и идет в столицу, чтобы сбросить с трона отцеубийцу. В городке Арстут у подножия Малых гор Ригирт присмотрел мальчишку с задатками чародея и остался, чтобы уговорить родителей отдать паренька в ученики. Петеру ждать было уже невтерпеж, ноги сами несли домой — колдуны расстались. В Пинед юноша добрался без приключений, нигде не задерживаясь, чтобы подзаработать, а потому истратил почти все деньги, выданные в дорогу Ригиртом. Но это Петера не смущало, главное — он дома!