Виктор остановился перед воротами. Ему казалось, что могилу Пидпалого он найдет легко, без проблем. Хотя минут пятнадцать-двадцать придется потратить на дорогу.
Подошел к сгорбленной старушке, одетой в старый синий ватник. Перед ней в деревянном ящике могильная цветочная рассада – фиалки и карликовые ромашки.
– Почем? – спросил.
– Пять гривен – десяток.
Виктор достал пятерку. Взял пучок цветущих фиалок.
– Погоди! – сказала старушка, достала кулек с надписью «Мальборо», разорвала его пополам и замотала в половинку кулька корни фиалок.
По кладбищенской аллее Виктор шел не спеша. Ноги сами вывели его к могиле пингвинолога. Могильный холмик зарос травой. Виктор присел на корточки, опустил фиалки на землю. Где-то далеко прозвенел трамвай.
Виктор оглянулся – вокруг никого не было. Только вороны перекрикивались, да шумел ветер в кронах могучих деревьев.
«У меня не осталось незаконченных дел!» – вспомнились слова Пидпалого. Виктор вздохнул. Здесь, с этой могилы, с похорон Пидпалого началась у них с Мишей другая, параллельная жизнь. Жизнь, которая уже давно закончилась, по крайней мере у него, у Виктора. Где-то здесь, должно быть, лежит и спит вечным сном Игорь Львович, у которого наверняка осталось много неоконченных дел и планов. Остались жена и сын. Наверно, там, где он их прятал от нашей реальности, – в Италии. И в Борисполь он, видимо, спешил не зря – на самолет. Тут ему и подставили «ножку» самосвалом. Всякая история должна иметь точку. Необязательно финал. Точка важнее. Если стоит жирная точка – она и определяет, где у истории финал. А жирнее точки, чем смерть, не бывает.
Метрах в тридцати от могилы Пидпалого на аккуратной небольшой площадке разместился «хоздворик» – мусорный контейнер, заполненный доверху высохшими цветами и прочим кладбищенским мусором. Рядом с контейнером из земли вылезала водопроводная труба, заканчивающаяся краном. Возле крана – ведро и большая железная лейка. И на ведре, и на лейке – красной краской инвентарные номера. Тут же – прислоненная к контейнеру старенькая лопата.
Виктор взял лопату, посадил по краям могилы фиалки. Полил их щедро. Он ведь, кажется, собирался и памятник Пидпалому поставить! Ведь вокруг – сплошной мрамор и овальные фотографии, а тут – почти безымянная могила. Только табличка на потемневшей от сырости дощечке с фамилией и инициалами покойного, как временный пропуск на тот свет. Памятник – это уже как вечный паспорт. Обмену не подлежит.
Виктора опять всколыхнуло чувство вины. Теперь уже перед Пидпалым. Тягостно стало на душе, и Виктор, бросив прощальный взгляд на могилку, пошел обратно, в сторону выхода. Прошел мимо огромного двухметрового мраморного памятника, где покойный был изображен во весь рост, в спортивном костюме «Адидас», с ключами от «мерседеса» в руке. Сам «мерседес» виднелся из-за его спины.
Виктор остановился, рассмотрел монументальный портрет покойного, и тут его осенило – это же тот самый покойник, который «познакомил» его и Мишу с Лешей, это отсюда их с пингвином Леша первый раз подвозил домой на своей машине.
«Расторопов Петр Витальевич. 15.03.1971—11.10.1997».
«Одиннадцатое октября, – подумал Виктор. – Хоронили, наверно, на третий день… тринадцатого… Несчастливое число…»
Опять прозвенел далекий трамвай, и Виктор продолжил свой путь по кадбищенской аллее. Над головой летали вороны. Каркали. К их карканью добавился отдаленный похоронный марш, и Виктор, оглянувшись, увидел далеко, в глубине кладбища, скопление людей. Очередные проводы в вечность.
Минут через десять, свернув на аллею, выходящую уже к воротам, Виктор увидел, как на Байковое кладбище въехало десятка полтора крутых иномарок, среди них – роскошный лимузин-катафалк. В хвосте этой колонны следовали четыре одинаковых черных джипа. Замыкающий колонну джип остановился. Из него выскочили двое парней. Они стали по обе стороны от ворот, а вся кавалькада поехала дальше, по аллее, ведущей к церкви и крематорию.
Виктор насторожился, его губы едва заметно улыбнулись вслед внезапному предположению.
«Какие крутые похороны без пингвина?» – подумал он, внимательным взглядом провожая колонну иномарок.
Он ускорил шаг и, срезая угол, пошел к кладбищенской церкви прямо по участку, лавируя между надгробиями и оградками. Перед глазами мелькали фамилии и даты жизни, но стоило Виктору обратить внимание на какой-нибудь памятник, как натыкался он на очередную оградку или скамеечку, и этот путь, который казался еще пять минут назад кратчайшим, растягивался. А церковь, словно мираж в пустыне, не приближалась. Она словно парила над кладбищем, над этим полем, усеянным надгробиями и мрамором памятников. Она была недосягаемой, недоступной, как посмертное счастье. Но все-таки минут через десять законы физики снова обрели власть, и вот Виктор, приближаясь, видел уже, как заносят в церковь дорогой гроб из полированного красного дерева, с бронзовыми ручками четверо крепких, элегантно одетых мужчин. Остальные – а их было немало, человек сорок, – вышли из машин и терпеливо ждали своей очереди. Несколько дам – все в темных очках от Армани или Версаче. Длинные черные платья. Элегантная печаль одежды. И вдруг от дам к воротам церкви смешно пробежало невысокое черно-белое существо. Виктор не успел разглядеть его, он только уловил взглядом цвет и размер. И тут же сердце радостно екнуло. «Миша!» – подумал он, радуясь очевидной правоте своего более раннего предположения, что такие похороны не могут проходить без пингвина. Засмотревшись вперед, Виктор больно ударился о водопроводную трубу. Посмотрел под ноги – очередной «хоздворик» с краном, ведрами и лейкой. Обошел. Еще метров сто – и он выйдет на площадку перед церковью. И он, потерев рукой ушибленное колено, поспешил дальше. Вышел на аллею, ведущую к церкви. Увидел, как вся процессия уже зашла внутрь, и только двое сурового вида ребят остались у открытых церковных врат. И вдруг из этих дверей выскочил мальчишка – оборванный, лохматый. В руках он держал книгу. За ним следом – молодой дьяк. Оба бежали навстречу Виктору. Виктор остановился – мальчишка что было сил несся прямо на него, на ходу оглядываясь. «Воришка!» – понял Виктор и, сделав резкий выпад вперед, схватил мальчишку за правую руку. Мальчишка, потеряв равновесие, упал на асфальт аллеи и покатился по нему. К нему подскочил молодой дьяк с жидкой бороденкой и прыщавым лицом. Заметив краем глаза, что справедливость вот-вот будет восстановлена, Виктор продолжил свой путь. А дьяк тем временем вырвал из рук мальчишки книгу, ударил этой книгой его несколько раз по голове и тоже поспешил обратно к церкви. Догнал Виктора.
– Спасибо вам! – сказал, заглядывая заискивающе Виктору в глаза. – Спасу от них нет!
Виктор обратил внимание, что книга, которую дьяк отобрал у мальчишки, была Библией.
– Уже штук двадцать украли, – пожаловался на ходу дьяк, шагавший теперь рядом с Виктором. – Один Бог знает, зачем этим бездомным Библии, ведь безграмотные, читать-писать не умеют. Только цветы с могил воруют и продают… Еще хорошо, если перед кладбищем продают, а то ведь некоторые на Крещатик ездят и там продают эти букеты… Люди на свидание, на свадьбу идут… Купят цветы и не узнают, что они с кладбища… А нехорошо это, может несчастье принести…