— Перемудрил ты, — пробурчал генерал. — Или баба тебя сбила. Это в ее духе.
— Ошибаешься, в этих лабиринтах что-то есть. И она не хотела, чтоб мы это нашли.
С самого нижнего яруса кривые ступеньки вели в узкую комнатенку.
— Здесь не просто тупик! — определил Готфрид. — Присмотрись!
Если бы вход на лестницу не оставили открытым братья, удиравшие от вентимильцев, его едва ли удалось бы найти. Трака обнаружил царапины на плесени, устлавшей пол, а Рогала — рычаг под бронзовым подсвечником, открывавший потайную дверь.
— Укладываемся, — заметил Готфрид. — Минута осталась.
— Все равно вовремя вернуться не успеем, — проворчал гном.
Петли толстенной створки заскрежетали, завизжали, точно орда чешуйчатых тварей, и из-за нее полыхнул свет. Готфрид, выставив Добендье, кинулся внутрь.
Зря: в секретной комнате прятался лишь Гердес Мулене. Он лежал на каменной скамье, едва дыша, уставившись пустыми невидящими глазами в потолок.
— Позвольте-ка мне, — проговорил Рогала, протискиваясь вперед.
Гном подошел к толстяку, потыкал жиры пальцем, пощупал обрюзгшее лицо, заглянул под веки, принюхался к дыханию и объявил:
— Тоал! Но без хозяина — сбежал демон.
— Это многое объясняет, — заметил юноша. — Знаю я, куда этот призрак подевался! Эй, погоди!
Меченосец отпихнул занесенный клинок генерала.
— Если убьешь его сейчас, Невенка узнает. Нам это ни к чему — пока.
Медленно, точно сомнамбула, он обошел Мулене и подкрался к источнику дивного сияния.
— Тайс, глянь-ка!
Рогала тяжело вздохнул.
— Неудивительно, что граф Кунео так переживал из-за Высокой Башни и предателей.
— Он был в курсе, — догадался Готфрид, осторожно касаясь левой рукой находки.
— Несомненно. Еще бы не быть.
Гасиох, до сих пор извергавший водопад непрошеных советов, вдруг замолк. Не к добру это: молчаливый демон казался куда подозрительнее болтливого. И что ж вылечило его словесный понос?
— Мисплер знал, — заключил Готфрид. — И Эльдрахер, и Эльгар с Алером. Вот почему миньяк хотел захватить Сартайн. А Мулене, наверное, так до самого конца и не подозревал.
Пальцы юноши коснулись гладкой стали.
— Щит Дрибрана!
Готфрид нащупал петли, поручень и, отложив Добендье, закрепил находку на левой руке. Меч Зухры недовольно заныл.
— Нам лучше поспешить к Блибелю, — спохватился юноша.
Трака кивнул. Лицо его оставалось совершенно безучастным. Интересно, его возможно хоть чем-нибудь удивить?
— Тайс, оставайся здесь. Если Мулене придет в себя, убей. Если нет, через полчаса все равно убей.
Гном возразил — уже в спину Меченосцу. Тот напоследок расслышал, как Гасиох утешает и убеждает приятеля: мол, лучше как раз остаться, пусть их бегают.
Опоздав на десять минут, они нашли Блибеля в зале совета. Солдаты Траки умудрились дальше его не пустить, не учинив при том кровопролития. Посуровевший полковник долго молчал и наконец выдавил:
— Теперь пойдете со мной?
— Конечно, — заверил Готфрид. — Нам не терпится.
— Да, — рассеянно подтвердил Трака, занятый составлением заклятия.
Он знал, что ждет впереди: пока поднимались по лестнице, юноша поделился подозрениями.
— Коли так, ваше оружие, господа!
— Полковник, я знаю лишь один способ отдать меч врагу, — сообщил вентимилец, опуская руку на эфес.
— Мы пойдем с тобой, но не ожидай, что всецело отдадимся твоей милости, — пояснил Готфрид. — После всего случившегося на такое не отважится и последний дурак.
Правая щека полковника дернулась, рука потянулась к клинку, но здравый смысл победил, и офицер, развернувшись, затопал по лестнице. Парень — за ним. Трака собрал людей и направился следом, подняв по пути лежавший у двери посох Хучайна.
У подножия лестницы выстроились в две шеренги гвардейцы олдани. Вот он, живой сгусток всего лежащего к западу от Ниргенау: окровавленные, измызганные, битые множеством изнурительных войн солдаты еще держатся, стоят во фрунт. Измятый обрывок. А сколько же было загублено зря, сожжено, развеяно, стерто! Ради чего?
И жизнь, и войны еще впереди. Может, и повезет найти ответ. Только вот не пожалеешь ли, что нашел?
Дворец впечатлял посильней Высокой Башни. Как и Королева городов, здание росло с каждым столетием. Огромный его лабиринт расползался по склонам Фарона каплями воска с подтаявшей свечи, местами вторгаясь в городские кварталы. Обитель магов внешне почти не изменилась со времен Бессмертных Близнецов: магистры, хоть их и глодало желание строиться и расширяться, уходили вглубь, выкапывая новые подземелья. Императоры же хотели явить миру свое величие, многие — чтоб посрамить предшественников. Большую часть каменных причуд, венчавших Фарон, родило банальное тщеславие, превратившее королевское жилище в отдельный город.
У Готфрида, правда, не было времени любоваться архитектурой: он пытался совладать с драгоценной находкой. Сосредоточившись, юноша сумел погасить сияние — так щит Дрибрана почти не отличался от обычной потрепанной военной снасти. Но приобретение оказалось чуть ли не коварнее Добендье, его ни на мгновение нельзя было упускать из внимания.
У дворца их встретил проводник и так долго вел бесконечными закоулками, то и дело сворачивая, что юноша не выдержал и пригрозил:
— Теперь прямо иди! Хватит уверток! Или поцелуй Зухры ты предпочитаешь ласкам своей жены?
Придворный охнул, на лице его изобразилась борьба страхов, в которой ужас перед Добендье быстро пересилил. Через две минуты перед Меченосцем распахнулись врата огромного зала с нефритовым полом.
Клинок задрожал и едва слышно загудел. Он вспомнил: здесь, перед алебастровым троном, таким огромным с виду, хоть и стоит в дальнем конце зала, Турек Арант зарубил Каркайнена. Пол остался пунцово-алым там, где пролилась кровь Бессмертного Близнеца.
Стража слаженно затопала и встала образцовым строем перед непомерной оплывшей тушей. Отличные охранники, проворные, опасные вояки — цвет Олданской гвардии.
Готфрид ощущал присутствие Нероды и подходил осторожно. Вот же она, в этой чудовищно обрюзгшей массе на троне, отзывавшейся на имя Эльгар! В тот миг, когда угасавшая надежда расправила крылья, когда судьба сделала империю единственной силой, способной снова объединить королевства, ее повелитель лишился души, превратился в марионетку демона! Последние романтики Запада… Невенка перебила их одного за другим, разнесла иллюзии вдребезги, а их приверженцев перед смертью ткнула носом в страшную правду. И пусть новый фантазер стоит перед нею с Великим мечом в руках — что он сможет сделать? Мечта мертва. Здесь Нерода уже выиграла, и это ничем не изменить.