— Чего ты хочешь от человечества? Зачем добиваешь его, как погонщик умирающего коня?
На лице Мулене промелькнула грусть.
Нерода была очень стара. За долгие эпохи бессмертия она стала неотделима от мира. Однако про нее было известно куда меньше, чем про Турека Аранта и Тайса Рогалу. Остались лишь имена — Соммерлаф, Шпилленкотен, Висма Пович — да домыслы о забытом Меченосце, Дрибране, Грелльнере. Она умела прятаться и скрываться. Любопытно, что знает о ней гном?
— Ты ищешь смерти? Думаешь истреблять жизнь, пока она, взъярившись, не прикончит тебя? Хочешь убежать от вечности?
Готфрид все приближался, стараясь поймать взгляд колдуньи диадемой. Она шажок за шажком отступала к трону. Что приготовила в ответ?
— Зачем Бачеста и прочие играют нашими жизнями? — вопрошал юноша.
Он почти слышал гномий недовольный рык: «Хочешь убивать — убивай, хватит болтать». Но интуиция подсказывала: пусть ударит первой, она любую атаку обратит в свою пользу. Но Нерода не торопилась.
— Может, нам лучше попросту усесться здесь, и пусть мир крутится сам по себе? Пусть нас замуруют и забудут о Невенке и Меченосце. Великие Древние не начнут новую партию, пока наш бой не завершится.
Слова, слова, слова… Когда же она ответит хоть что-нибудь?! Дай мне понять, что в твоей голове. Почему сначала толика сарказма, а потом вовсе ничего?
Готфрид глянул в окно: небо застлал дым, кровавый в пламени пожарищ. Земля содрогалась. Королева городов умирала — графине Кунео достанутся лишь руины и пепел.
Когда-нибудь Нерода сдастся. О да, она упряма! На пути к ней всегда встают преграды одна за другой, но и последняя однажды рухнет.
В тот момент, когда юноша отвлекся на размышления, Нерода отозвалась.
— Что ты имеешь в виду?
Алер подсказал: Невенка, хотя ужасна и могущественна, — всего лишь неудачница. Все ее начинания, пусть и успешные на первый взгляд, неизменно оборачивались крахом.
— Но ведь она достигла бессмертия! — возразил Готфрид.
— И оно не вечно, — ответил миньяк.
— Темная госпожа, я принес тебе избавление! — воскликнул Меченосец вслух.
Состязание терпений Нерода выиграла — Зухра не сдержалась. Ее избранный шагнул вперед сквозь десятки ловушек, подобных ливням ножей и стрел. Невенка отступила.
Завидев плывущую сквозь окно полосу густого дыма, юноша подумал сперва, что натянуло из города. Но пелена уплотнилась, и вскоре выгнулась головой исполинской кобры.
Снова колдовство! Готфрид позвал Алера, но тот помочь не смог: он про такое чародейство ничего не знал.
Над полом поднималась призрачная змея в полсотни ярдов длиной и толщиной в человека. Тварь свернулась вокруг Нероды, защищая ее. Готфрид ткнул мечом — пустота. Добендье не чувствовал демона.
Красные глаза, злые, разумные, притягивали взгляд. Меченосец отступил, размышляя.
Кобра ударила. Ни меч, ни щит не заметили атаки — пришлось полагаться лишь на собственное проворство. Чудовище, способное пробить щит Дрибрана, неуязвимое для Добендье… Что же это?
Юноша нервно попятился на пару шагов, и под ногой предательски поехал посох Хучайна. Едва устояв, он, уклонившись от удара, подхватил трость и атаковал — в пустоту. Не помог и трофейный клинок. Что же делать? Ведь победа была в руках и скользнула, будто ртуть с ладони. Нерода сумела преодолеть мощь величайшего оружия!
Ухмылка искривила пухлые губы Мулене.
— Да, Меченосец, и я принесла тебе избавление.
Смерть смотрела из красных глаз змеи. Тварь раскачивалась, вымеряя следующий удар. Добендье принялся ходить в такт, приковывая взгляд кобры. Очень медленно Готфрид поднял лезвие, увлекая противника вверх, к диадеме.
Снова ничего! В душу заглянуло невероятное отсутствие всякого бытия, пустота столь полная и страшная, что юноша едва не провалился в нее.
— Осторожно! — рявкнул миньяк из глубины. — Это новая ловушка!
Готфрид вынырнул на поверхность сознания и тут же встретил атаку Нероды. Змея исчезла, сменившись невидимым клинком. Озадаченный Добендье едва отбил удар, скользнувший по щиту. Невенка двигалась легко, почти танцуя, в оплывшем теле Мулене. Она перебрасывала оружие из ладони в ладонь, пока Готфрид вовсе не перестал понимать, в какой же оно руке. Трюк за трюком, хитрость за хитростью — где же предел ее коварству?
Отбиваясь, Меченосец придвинулся к посоху, подцепил его ногой и швырнул в колдунью — та приманку не взяла. Невенка уклонилась, и трость загрохотала по нефриту, рухнула в расщелину, немедленно сомкнувшуюся.
Ура Невенке, лишившей врага одного из козырей!
Пол дрожал и качался, будто палуба в шторм. Невероятно трудно держаться на ногах! И как же перехитрить, как одолеть это бессмертное чудовище с женским именем?
Готфрид приблизился к Невенке, воздев щит Дрибрана и меч Зухры, готовый отбить удар с любой руки. Он не рассчитывал на магию недавней находки — лишь на стальное лезвие, и потому спрятал трофейный клинок. Прижать врага, не дать ему времени на свежую хитрость! Вперед, вплотную — отбиться она не сможет!
Воин парировал выпад и в то же мгновение отшвырнул щит, свирепо загрохотавший о нефритовый пол. Схватив Нероду за волосы, Меченосец потянул ее голову к себе, прижал Добендье к горлу.
Волшебство отступило, бессильное здесь — теперь исход решит только сила. Готфрид выигрывал — клонил Невенку назад, чтобы ее взгляд уперся в диадему.
Колдунья могла прорвать любую магическую завесу, но не тело Мулене. Какой же слабой оказалась плоть ожиревшего бездельника.
Вдруг обрушилась тьма, а когда расступилась, Готфрид с Невенкой оказались в незнакомом дворце, держа друг друга в объятиях посреди огромного зала. Вокруг уходили в неоглядную высь стены, напоминавшие человечьи лица. Они всколыхнули память. Первое, серебристо-лунное, однажды появлялось за плечом Анье. Ало-багровое, разочарованный и усталый лик раздраженного древнего старика, глядел из-за спины миньяка в туннеле под Мурафом. Черное же юноша видел многажды — позади Нероды. Оживленным казались лишь аквамариновое да еще одно. От обоих так и лучились страх, надежда и азарт. Они злились на своих избранных.
Готфрид подумал, что предстоит новая воображаемая схватка на бескрайней равнине. Победа станет окончательной, проигравший сгинет раз и навсегда. Он оторвался от Нероды, отступил на пару шагов. Юноша и колдунья, лишенные оружия, одежд и чужих тел, удивленно смотрели друг на друга.
Нерода оказалась ошеломительно красивой. Готфрид потянулся к чужим душам за помощью и подсказкой, но никого не нашел. Призраки исчезли, а Меченосец вновь стал Готфридом из Касалифа, беспомощным, увечным, хромым пареньком с опущенным веком. От давешнего перепуганного мальчишки, прятавшегося среди руин, его отделял лишь год взросления и жуткого опыта. А темная воительница вновь превратилась в Висму Пович из Шпиллен-Котена. Наверное, такой женщина была до того, как стала королевой Соммерлафа.