Удачный хеллспиннер испарил самую малую скалу. Тяжелые снаряды с антиматерией размолотили другую в гальку. Хеллспиннеры отхватывали куски от больших скал.
– Всем пристегнуться! – приказал Военачальник и подал пример.
Двадцать восемь секунд – и этот сумасшедший полет кончится. «Джемина-7» выйдет из смертельной зоны, развернется и начнет бойню.
– Военачальник! Экран поддается!
– Держать его спереди! Все виды оружия – огонь! – Он летел в самую гущу, хотел он того или нет. – Мать вашу, я сказал: спереди экран держать! Поднять экран, так вас и этак!
Два. Один. Удар.
Провик отключил экран кормового обзора.
– Я бы мог справиться с двумя Стражами.
– Осталось бы всего тридцать, – саркастически заметила Четвертая.
– С двумя мог бы справиться, но они послали три. Все та же старая история. Если играть в их игру, не выиграешь. – Он уставился в пустоту. – Все наши вложения сгорели за несколько часов.
– Мы знали свои шансы, – сказала Четвертая. – Ничего нового мы не сделали. Только сосредоточили больше огня в одном месте. А созданный Внешниками экран мало что дал.
– С тактической точки зрения он сыграл малую роль, – признал Лупо.
– Нам стратегия нужна новая, – продолжала Четвертая.
– Готов слушать предложения.
– Нам нужны хеллспиннеры, – сказал Третий.
– Если хочешь помечтать, – едко заметил Лупо, – мечтай уже сразу о собственном Страже, как Симон.
На этом разговор увял. Лупо снова включил экран и стал смотреть на удаляющуюся зону битвы. Там корабли все еще сбивали друг друга, но это уже трудно было разглядеть. Массированный огонь затихал. Оставшийся Страж дождется своей минуты и закончит работу.
Хорошо ли он прикрыл Дом Трегессер? Сейчас это было главным. Не оставил ли он чего-нибудь, на что можно показать пальцем? Не что-то важное, вроде кого-то, знающего что-то, но что-нибудь тривиальное, что выдаст Дом Трегессер?
Нет, он предусмотрел все. Однако еще долго он будет оглядываться, что у него за спиной.
– Есть контакт с вояджером Симона?
– На пределе видимости.
– Так и держите. Если будет вызывать – не отвечайте. Все посмотрели на него. Первый спросил:
– Ты решил?..
– Пока нет. Этот плод должен созреть. Или сгнить.
– Он будет злиться, если мы не ответим.
– Он нас не увидит. У нас система обнаружения лучше. К тому же он будет молчать. Не хочет же он, чтобы за ним погнался Страж.
Лупо смотрел в экран и думал, хватит ли его на то, чтобы выполнить задуманное.
Долгое молчание прервала Джо:
– Тьфу ты! Цепи! До какого абсурда собираются дойти эти клоуны?
Дега, Эни-Каат и Вайда – еще одуревшие от снотворного – горели тем же возмущением. Им хотелось кого-нибудь покусать. Подумать только – посадили в псевдопримитивную камеру, да еще заковали в цепи!
И только Хагет был в хорошем настроении.
– Ты-то чего лыбишься, службист деревянный? – рявкнула на него Джо. – Чего ты тут нашел хорошего?
Улыбка его исчезла, но тут же появилась вновь.
– Ничего не могу поделать. Просто думаю, как будет весело, когда маятник пойдет обратно.
– Маятник? Какой маятник, дурная твоя голова?
Хагет приложил палец к губам:
– Пусть они на собственной шкуре узнают.
– Он спятил, – буркнула Джо. – Мы в руках дикарей, а наш бесстрашный вождь думает, что это с ними кто-то сыграл шутку.
– Так и есть, Джо. Они сами с собой ее сыграли.
– Шолот – это и был крекелен, – сказал Дега. Хагет согласился.
– Тиммербах сам никогда бы на такое не пошел. У настоящего Шолота хватило бы злобности, но не хватило бы духу.
– Тогда мы его упустили. Он выберется из тревеллера и превратится в кого-нибудь еще.
– Может быть. Но если ты догадался, то Тиммербах тоже может. Когда мы начнем разбираться с «Искателем славы», крекелен будет на нем. И под замком. Хочешь пари?
– Ты права, Джо, – задумчиво сказал Дега. – У него винтики разболтались.
– Так две недели вне корабля, ребята. Джо, эта скотинка еще не померла?
Джо посмотрела на Искателя. Он явно не выказывал намерения прийти в себя.
– Все еще дышит.
– Все уладится, ребята. Так что можно полежать и получить удовольствие от каникул.
– Нет, вы его послушайте! Назвать это каникулами!
– Так изобразите удовольствие. Это их взбесит.
– Ха-ха! Давайте веселиться!
Джо посмотрела на Искателя. Эта чертова штука впала в зимнюю спячку, что ли?
– Привет, парни! – сказал Хагет трем мрачным типам из СТАСИСа, стоящим в проеме двери. – Улыбайтесь, это полезно.
Джо нацепила на себя улыбку.
– Ешь, пей и веселись, ибо тебе мало отпущено времени.
Типы ушли. Хотела бы Джо быть так уверена, как она изображала.
Панцирь обосновался в пустом кабинете, выходившем окном на огромную пещеру родового канала, где получали жизнь Стражи. Для него это место было не лучше всякого другого. Но Миднайт здесь нравилось. Она радостно носилась в воздухе в прерывистом гравитационном поле канала. Крылья ее снова приобрели цвет и блеск.
Шесть дней Панцирь работал до изнеможения. Если на базе и были секреты, которые от него нужно было хранить, он не нашел ни одного блокирующего их устройства. Если здесь был кто-нибудь живой, Панцирь не обнаружил его следов. Не нашел ни одного Обожествленного, которым полагалось управлять этой системой. Не было никаких признаков вездесущего наблюдения, как на «Джемине-7».
Ничто не говорило, что база хоть чем-то отличается от того, чем она казалась, – полузабытая крепость, где никто не помнит, что надо запирать ворота, и где часовые дремлют на постах. Разболтанность, рожденная абсолютной уверенностью.
Ни одной активной защитной системы. Панцирь вышел посмотреть на танцующую Миднайт.
– Заколдованный замок, – пробормотал он, глядя на ее пируэты и вспомнив старую легенду. Замок ужасный и несокрушимый, который стерегли демоны со стальными когтями и алмазными клыками. Но Тае Киодо вошел туда незамеченным и вынес Чашу Истины, потому что демоны предавались сиесте, считая, что ужасная слава замка отпугнет любого.
Над пещерой заработала автоматическая фабрика. Полетели искры. Миднайт спланировала вниз.