Впереди показался город, низенький, ленивый, выгоревший на солнце красками.
Прохожих было мало. Большей частью солдаты-турки. Иногда с нарукавными повязками и автоматами. Военные патрули.
— Нам бы такой порядок, — кивнул на них Георгий. — Двадцать пять лет в состоянии войны и никакой преступности!
Ник, глядя по сторонам, пытался представить себе, какая работа ждет их завтра.
Усевшись за столиком на набережной, они выпили по бокалу пива.
— А этот палец? — спросил вдруг Георгия Виктор. — Зачем он?
— Завтра узнаешь, — спокойно пообещал Георгий.
— Завтра, — повторил шепотом Ник, сосредоточившись на каких-то своих мыслях.
Виктор и Георгий посмотрели на него. Он не заметил этого, все еще погруженный в размышления.
Георгий улыбнулся, они переглянулись с Виктором.
А Ник думал о Сахно. Думал и завидовал ему. Даже то, что он ничего не знал о дальнейшей судьбе Сергея, не мешало ему завидовать. Что-то подсказывало, что все у Сахно и его глухонемой подружки в порядке. Они где-то спрятались и счастливо жили. Наверное.
Обедали они втроем в маленьком рыбном ресторанчике. За обедом говорили мало. Угощал Георгий. Заказал бутылку красного вина. Время от времени он пристально поглядывал на Ника, словно примерял к его характеру какие-то свои предположения.
К пяти часам они вернулись в «Altintaya». Выпили в ресторане у Самви по бокалу вина, потом по кофе.
— Давайте, расслабляйтесь сегодня, лучше даже пораньше лечь спать, — сказал Георгий отеческим тоном на прощанье. — Завтра в восемь я за вами зайду.
Завтра будет очень важный день.
Ник лежал на кровати и смотрел в потолок, чуть разукрашенный какими-то бликами с улицы, попадавшими через единственное узенькое окошко второго этажа.
Его уже не удивляло то, что он оказался на Северном Кипре. Его уже ничто не удивляло кроме одного, кроме того, что его жена и сын были живы. Но пережив их «смерть», он как-то с трудом возвращался к их жизни. Словно одновременно и они его похоронили, и для них он больше не существовал.
— Ты не спишь? — спросил он вдруг Виктора.
— Нет.
Помолчав минуту, Ник попросил Виктора открыть окошко. Тот охотно поднялся, открыл.
— Ты в детстве в пионерских лагерях бывал? — спросил Ник.
— Нет.
— А я был. Три раза… И вот сейчас, словно в четвертый раз попал…
— К чему это ты? — удивился Виктор.
— У нас там игра была такая… «Зарница»… Надо было что-то искать. А может, даже и не искать. Не помню точно. Помню только, что вечером накануне предупреждали, что завтра будет «Зарница», и все засыпали какими-то заранее возбужденными. Мы не знали, что будет завтра, но были уверены, что это нам понравится. Мальчишки!
— Ты про завтра?
— Да, про завтра… У меня и сейчас такое ощущение, как тогда… Я уверен, что завтра нам понравится…
В голосе Ника, однако, присутствовало сомнение. Словно он сомневался во всем, даже в своих собственных мыслях.
Виктор молчал, глядя в потолок. Через открытое окошко внутрь влетел звук проехавшего где-то рядом мотоцикла.
— Завтра мы поедем "за деньгами, — спокойна, произнес Ник. — А потом от нас могут избавиться… Мне кажется, что я больше никому не нужен… Я, наверно, и завтра особенно не нужен?..
Виктор молчал. Он вспомнил, как еще в Париже Георгий по мобильному сказал, что Ник свое дело сделал.
«Может, он прав», — подумал Виктор, но никаких эмоций при этом не ощутил.
Георгий зашел в восемь. Одет он был почти по-летнему — легкие черные брюки, темно-синяя футболка и серый пиджак. В руке — кожаный портфель.
— Ну что, умылись уже? — спросил он. Ник заметил в левой руке Георгия ключи от машины. На дороге перед туристским комплексом стоял маленький джип «судзуки» песочного цвета.
— Здесь смешные цены, — сказал Георгий, открывая дверцу машины. — Пятнадцать долларов в день, не считая бензина!
Он сам сел за руль. Ник забрался на заднее сиденье, Виктор сел рядом с Георгием.
Сначала они ехали в сторону аэропорта. Дорога вскарабкалась на перевал и дальше шла почти по его хребту, так, что можно было и море видеть, роскошное, искрящееся на солнце, и дикую равнину по другую сторону дороги.
— Мы едем за деньгами? — спросил вдруг Ник.
— Да, — Георгий улыбнулся и посмотрел на Ника через зеркальце над лобовым стеклом. — За большими деньгами…
Ник пожал плечами. Оглянулся назад, словно проверял вместимость условного багажника. Раньше ему было практически невозможно представить ту сумму, которую назвал Вайнберг. Теперь он не мог представить себе, как эту сумму можно перевозить в машине, особенно в такой маленькой.
Прозвучала трель мобильного и одновременно Георгий и Виктор достали свои телефоны. Георгий отрицательно покачал головой, и Виктор спрятал свой мобильник.
Звонили, конечно же, Георгию.
— Да, еще часик и будем на месте, — говорил он кому-то. — Нет, все в порядке, — он бросил взгляд на Виктора, потом — через зеркальце — на Ника. — Все готовы. У нас желтенький подростковый «судзуки», джипик… А почему нет?
Что мы, не молодые?.. Добро. Перед развилкой на Карпас приторможу…
Георгий спрятал мобильник, но самодовольная улыбка на его лице осталась.
Проехали мимо дорожного указателя. «Фамагуста — 40, Карпас — 130».
Минут через пятнадцать Георгий притормозил и вручил Нику и Виктору по пистолету.
— Скорее всего не понадобятся, но для солидности… Вы теперь мои телохранители!
Снова тронулись в путь. Впереди показалась развилка и указатель на Карпас.
Ник прильнул к окошку дверцы. Увидел стоящий на обочине «мерседес» шоколадного цвета.
Георгий сбавил скорость до пятидесяти и, проехав так метров триста, снова нажал на газ. «Мерседес» тронулся за ними. Проехали навстречу три грузовика с символикой ООН. Осталась позади деревенька, выстроенная вокруг бензоколонки.
Ник посмотрел назад. «Мерседес» отстал.
Снова зазвонил мобильный.
— Хорошо, — сказал в трубку Георгий. — Мы пока попьем кофе у мертвого города. Проверишь — перезвони!
Когда Георгий спрятал мобильник в карман пиджака, Ник обернулся еще раз, но «мерседеса» уже не увидел.
В Фамагусте, старинном городе, разросшемся двухэтажными домиками вокруг портовой крепости, жизнь просто кипела. Особенно, если сравнить с сонной Киренией. Множество машин, мотороллеров, мопедов. Ехать приходилось медленно, останавливаясь на каждом перекрестке.
Георгий, казалось, город знал хорошо. Проехав мимо памятника Ататюрку, стоящему в центре клумбы — дорожной развязки, джип повернул направо. Теперь слева от дороги был старый город, а справа — сплошная стройка. Впереди на горизонте выросли странные серые многоэтажки без признаков жизни.