Казалось, Сахно вполне удовлетворился обещанием Ника. Они сидели за столом в «несолнечной» половине квартиры. Сидели и пили кофе. Молча, задумчиво. Потом Ник достал купленный в том же утреннем сельмаге автомобильный атлас Германии, отыскал Ойскирхен, в котором они теперь обитали. На этой же странице только в самом верхнем правом углу находился городок Моншау, в котором, судя по жирности точки, проживало от трех до пяти тысяч жителей.
— Сюда поедем! — Ник протянул атлас Сахно, удерживая большим пальцем правой руки жирную точку маленького городка.
Минут через сорок похоронный лимузин уже покидал Ойскирхен. Над гладкой немецкой автодорогой висел указатель ближайших населенных пунктов, и Моншау был в этом списке последним. По обе стороны дороги проносились навстречу высоченные сосны, прикрывавшие своими кронами дорогу от неба.
Ник пересказал крутившему руль Сахно все, что услышал этим утром по телефону. Сергей слушал и кивал. Кивнул он еще несколько раз уже после того, как Ник замолчал. Видно, в такт своим размышлениям.
Моншау оказался старинным сказочным городком, выстроенным по обе стороны узкой речушки. Пряничные домики, раскрашенные в яркие цвета. Ресторанчики, кафе, магазинчики. Все маленькое, уютное… Указатель в сторону музея горчицы.
Проехали автостоянку.
— Может, здесь машину оставим? — спросил Ник.
— Ты что! Лучше станем перед рестораном. Так кайфовее! Да и этого старичка повеселим!
Машина проехала мимо группы туристов-пенсионеров, неспешно шедших по набережной.
— Тут что, гнездо для престарелых?! — спросил Сахно с улыбочкой. — О, смотри, вон наш ресторанчик.
И он показал взглядом вперед.
Ресторан «Маша» располагался в двухэтажном узеньком домике. Лимузин остановился перед его фасадом и заполнил собою все пространство перед ресторанчиком.
— Это ничего, что я без галстука? — пошутил Сахно, ехидно улыбнувшись Нику.
Дверь открылась и тут же звякнул колокольчик, подвешенный над дверью на проволочном кронштейне. Зал ресторана уходил вглубь, но никого внутри не было.
— Это больше на забегаловку похоже… — поджав нижнюю губу, проворчал Сахно.
Ник услышал приближающиеся шаги. Обернулся и встретился взглядом с пожилым седоволосым мужчиной в темных брюках и белой поварской куртке.
— Заходите, заходите! — приветливо сказал он по-немецки.
— Ресторан русский, и тебе ни «здрасьте», ни «добро пожаловать!» — проворчал, проходя в середину зала, Сахно.
— Ну почему же! — седоволосый мужчина улыбнулся. — Вполне можно и по-русски. Еще не забыл…
— Что, и меню на русском есть? — удивился Сахно.
— Я вам так расскажу, что есть. Присаживайтесь!
— Так вы, наверно, и есть господин Погодинский? — спросил Ник.
Мужчина напряженно глянул на него.
— Вы меня знаете? — спросил он.
— Да нет, рассказывали знакомые… Они ваш ресторан очень рекомендовали…
Погодинский кивнул и, казалось, напряжение отпустило его взгляд.
— Присаживайтесь здесь, — он показал рукой на уютный маленький столик на двоих в глухом углу зала рядом с зарешеченной пастью негорящего камина.
— Здесь русских почти не бывает, — проговорил он, поправляя на столе сервировку. — Могу по хорошей свиной отбивной с грибами сделать… телячья печень есть… свежие овощи…
— Хорошо, — Ник решительно кивнул. — Две отбивные, два салата из овощей, водки граммов триста и какой-нибудь воды.
— Огурчиков соленых принести?
— Конечно неси, чего спрашивать! — вставил Сахно.
Минут через пять Погодинский поставил на стол огурчики, салат и графинчик водки. И ушел готовить горячее.
— Слушай, как при советской власти все! — Сахно мотнул головой, .провожая старика взглядом. — Только при советской власти у директора ресторана была куча поваров и официантов, а тут…
Ник кивнул.
— Что-то не похоже это место на популярный ресторан, — сказал он задумчиво.
— Наверно, это прачечная для отмывки бабок, — предположил Сахно.
Ник в мыслях согласился с этой идеей, но промолчал.
А Сахно уже разлил в рюмочки водку. Подхватил пальцами огурчик интеллигентного, маленького размера и, поднеся и то и другое ко рту, замер, вопросительно глядя на Ника.
Ник поднял свою рюмочку.
— Так что, скоро разбогатеем? — ехидно-шутливо прошептал Сахно и, приподняв на секунду рюмочку, опрокинул ее в рот.
Звякнул дверной колокольчик, и они оба обернулись к двери. Там остановился в проеме какой-то немец с озадаченным лицом. Разглядев двух посетителей, он громко спросил что-то по-немецки.
— Чего он? — поинтересовался Сахно.
— Машина наша ему мешает, — перевел Ник. — Говорит, не может выехать.
* * *
— Мать его! — разозлился Сахно.
Он встал из-за стола, прошел мимо немца в открытые двери.
Ник спокойно наблюдал, как Сахно отъехал на лимузине куда-то в сторону и тут же мимо окон ресторана проплыл огромный автобус, полный пенсионеров.
Когда автобус исчез, за окнами ресторана появился приятный глазу вид на другую сторону речушки — такие же пряничные домики, вывески с витиеватыми названиями. И главное — не было видно похоронного лимузина, так горячо любимого Сергеем.
Но эта радость Ника была преждевременной. Уже через минуту черный лимузин задним ходом заехал на свое прежнее место, перечеркнув приятный вид из окон ресторана.
— На хера такие широкие автобусы делать?! — раздраженно бросил он, присаживаясь за стол.
Налил себе «успокоительную» рюмочку, выпил и возвратил взгляд на Ника, который в этот момент погрузился в свои мысли, вызвавшие в нем вдруг неуверенность. Он прокрутил в памяти утренний телефонный разговор, такой конкретный и понятный. Нет, задача была поставлена по-военному ясно, но что-то другое вызывало внутреннее сопротивление, растерянность. Ник понял причину — их задание можно было назвать и другим словом — провокацией. И здесь, столкнувшись с объектом провокации — старичком совершенно безобидного вида, который кроме гордого звания хозяина ресторана был еще и поваром, и официантом одновременно, в мысли Ника закралось сомнение. С ним, с этим сомнением, надо было бороться.
Ведь и сомнение-то было слабеньким, чем-то из прошлого, легкого и понятного.
Теперь ведь он уже не военный, теперь мир вокруг намного сложнее и многие вещи и люди не соответствуют своим именам. Да и этот старичок, с виду простой и приветливый, почему Ник должен переживать за него? Если он ни в чем не запачкан, то и бояться ему нечего, и за него волноваться не стоит. То, что сказал Сахно по поводу ресторана-прачечной, вполне может оказаться правдой.