Пошел в сарай и вернулся с лопатой в руке. Постоял некоторое время, воткнул лопату в снег и снова вернулся в дом, на кухню.
Из ванны доносился негромкий шум. Валя была все еще занята котом. А второй, толстый и ленивый кот спокойно лежал на своем месте под теплой батареей, безразлично наблюдая над задумавшимся мужем своей хозяйки.
Выпив чашку крепкого растворимого кофе, Дима составил мысленный план следующих действий: он засунет дохлого Кинга в мешок из-под картошки и оттащит его на заброшенный двор, где бросит в колодец, в который он когда-то сбросил и Мурика. Потом надо будет убрать с места боя снег, чтобы не вызвать никаких подозрений у соседа, который наверняка хватится своей собаки. И конечно, надо будет куда-то спрятать и Мурика, если он еще не сдох там, в ванной.
Кинг, несмотря на свой вроде бы и небольшой размер, оказался довольно тяжелым. Минут пять запихивал его Дима в пахнущий сыростью и картошкой мешок. Потом потащил мешок к калитке. У калитки оглянулся и увидел, что мешок оставил на снегу красную кровавую рытвину.
Недовольно причмокнув губами, Дима взвалил мешок себе на плечи и дотащил до гаража. Оглянулся по сторонам – улица была безлюдна. В гараже Дима спрятал мешок в багажник машины. Ему уже было понятно, что на плечах этот мешок до заброшенного двора не дотащить. Не говоря уже о том, что человек, идущий с тяжелым мешком по улице, всегда вызывает подозрение и интерес. И это даже в том случае, если из мешка не капает кровь.
Вернувшись во двор, Дима уставился на кровавые следы на снегу.
Взял лопату и попробовал присыпать их чистым снегом, но кровь тут же пробивалась наружу. Поразмыслив недолго, Дима решил полностью очистить эту часть двора от снега. Это, конечно, может показаться кому-нибудь странным, но ведь это его двор! А значит, он может тут делать все, что захочет!
Выкатив из сарая тачку, Дима первым делом снял лопатой окровавленный снег. Отвез его к садовому деревянному туалету и сбросил вниз, в выгребную яму. Потом очистил от снега и всю левую часть двора.
Теперь черный квадрат земли размером в две сотки, очищенный от снега, выглядел более чем странно. И Дима снова задумался. Взгляд его сам собой упал на лопату, которую он воткнул в уже не такую уж и мерзлую землю прямо возле той самой злополучной дырки в заборе. Лопата так и просилась снова в Димины руки.
И он взял ее, и за час вскопал этот участок. Защемившие на ладонях лопнувшие волдыри протрезвили его. И он вспомнил о мурике.
Вернулся в дом, заглянул в ванную комнату. Там, на плиточном полу в эмалированном тазике на половой тряпке неподвижно лежал перемотанный бинтами кот. Сквозь белый бинт проступали зеленка и кровь.
Дима нашел Валю.
– Ну как? – спросил он. – Он живой?
Валя поспешно собиралась на работу.
– Кажется, да, – сказала. – Я сегодня вернусь позже. Видишь, уже на два часа опаздываю. Придется Соне подарок сделать или денег дать!
Дима кивнул с пониманием.
Когда Валя ушла, Дима вернулся в гараж. Включил обогреватель. Съездил к заброшенному дому. Посидел в машине, пока не исчезли случайные прохожие. Потом быстренько оттащил мешок с собакой к колодцу. Столкнул его вниз.
Вернувшись, устроил возле обогревателя подстилку из старых свитеров и штанов. Перенес мурика в гараж и бережно положил его на подготовленное место.
– Ты тут лежи, – сказал ему. – Я тебе буду еду приносить.
Потом вспомнил, как кот содержимое ампул любил. Достал одну ампулку. Свернул ей стеклянный кончик и вытрусил на грязную тарелку, с которой раньше сам закусывал. Поставил тарелку на бетонный пол прямо перед мордой мурика. Посмотрел вверх, на горевшую лампочку. Решил не выключать. Пускай мурик при свете поправляется.
Киевская область. Макаровский район. Село Липовка
Ночью Яся зашевелилась, стала ручками вокруг себя что-то искать. Разбудила маму. Ирина быстренько ее к себе привлекла. Подсунула в ротик сосок груди, и Яся сразу успокоилась. Присосалась. За несколько минут утолила свою молочную жажду и снова заснула смирненько, как лежащий оловянный солдатик.
Ирина вспомнила о мышином писке своего электронного будильника. Уже несколько дней она его не слышала. А ведь именно сейчас он и должен был бы прозвучать. Еще через минут сорок пойдет на Киев знакомая маршрутка. Потом первый поезд метро до «Арсенальной». Но все это без нее. Теперь без нее. Когда Егор просто говорил ей, что не надо, мол, ехать, он еще оставлял ей свободу действия. Но его записка – как приказ. Он ее уволил оттуда. Сам, лично. Только не вязалось как-то это увольнение с приездами в село темно-синей машины с напуганной нянечкой Верой и двумя мужчинами. Однако и вчера, когда рассказала она ему вкратце о том, что случилось, голос его был холоден и тверд. В разговоре он только один раз интонацию свою смягчил. Когда сказал: «Придется еще разок потерпеть!» И вот через часика три или даже раньше этот разок наступит.
Ирине не спалось. Удостоверившись в крепком сне дочурки, уселась она на кровати, ступнями в холодный пол уперлась. Задумалась. А что, если еще не разок? А что, если никак ей от этого не уйти? Аж пока молоко само не закончится? Но ведь молоко заканчивается, когда его некому пить, когда застоится оно в груди и выхода найти не сможет. А если так вот, каждый день забирать его, то всю жизнь можно кормилицей прожить!
Потихоньку поднялась она с постели – только сетка под матрасом скрипнула. Прошла босиком на кухню. Чайник на плиту поставила. В окно посмотрела. Там темно и, наверно, уже не так и холодно. Время-то к весне свернуло. Вот уже и рассветы раньше наступают. Потом весна, трава, цветы! Будет Яся под солнышком греться в коляске! А если с речки песка принести, да просеять его, чтобы не попалось битых пивных бутылок, то можно и маленькую песочницу для нее сделать. Тут же, у порога.
Дверь на кухню открылась, и в проеме появилось сонное лицо Ирининой мамы.
– Ты шо, на Киев собралась? – спросила она.
Ирина отрицательно головой мотнула.
– Так опять приедут! – сказала мама обреченно. – Заберут и денег не заплатят. Ведь и в последний раз за молоко не заплатили!
Ирина задумалась. Действительно, не заплатили ей вчера ничего. Но она об этом даже и не подумала тогда. Так напугана была.
– Не убережет тебя Егор от них, вот увидишь, – грустно произнесла мама.
– Убережет, – упрямо ответила ей Ирина.
Мама пожала плечами и тихонько закрыла за собой кухонную дверь.
Около восьми на мобильный позвонил Егор.
– Как только машина подъедет, набери меня, подожди гудков и дай отбой! – попросил он.
Ирина поняла, что они все равно приедут. И перестала бояться. Обмылась холодной водой. Причесалась. Теплые колготки надела, платье, которое легко сверху расстегивается. И стала ждать.