Мужское тщеславие велит дать женщине фору, а не обмен в равенстве. В давние времена женщина была предметом покупки и продажи, чаще всего лишенная воли и возможности выбора. Современная женщина может выбирать, а не только быть выбранной. Из множества увивающихся вокруг нее поклонников она вправе выбрать себе того, кого захочет. Из многих предложений она может принять одно. Ее будут пытаться «покорять» многие, но она даст себя «покорить» только одному.
И это как раз и есть проявление новой, истинной женственности. Предложение «обмена в равенства» – не что иное, как предложение маскулинизации женщины, то есть потери ее женственности. Гари возмущают кокетливые, игривые и уступчивые женщины, они ему кажутся – как он пишет – «женскими евнухами». Он хотел бы видеть амазонок, которые идут в ресторан и покоряют мужчин по принципу «обмена в равенстве». К сожалению, ничто так не парализует мужчину, как сексуально агрессивная женщина.
Возмущающие Гари заигрывания, кокетство, игривость, мелкое вранье женщин, которые они используют в любовной игре, – являются частью женственности, та фора, которую мир дал женщине, чтобы уравнять ее шансы с мужчинами. Это любовное кокетство – вопреки мнению Гари – не придумали ни мужчины, ни сами женщины. Его придумала природа. Тот, кто наблюдал за львицами, косулями, птицами, знает, сколько кокетства и игривости у самочек, когда они хотят быть «покорены» самцом. Неужели Гари никогда не видел «сценки», какую разыгрывает львица, чтобы обратить на себя внимание самца, как показывает ему свои прелести, как его манит, ведет в укромное место? Осуждать женщину за эту любовную игру – значит, осуждать природу.
Понятна ненависть Ромена Гари к психоаналитикам, которых он называет параноиками. Это ненависть и страх человека, которому пришлось признать все свои комплексы.
Воспитанный без отца прекрасной, но чрезмерно властной женщиной, он всю жизнь в каждой женщине ищет мать. Поэтому у него вызывает отвращение женское кокетство и игривость, которых не существует в отношениях матери к сыну. Он видит проявления женственности только во властности, в том, чтобы женщина всем управляла, влезала на трибуну Национального собрания, будучи на шестом месяце беременности. Он грустит по властной, повелевающей женственности, ибо такой и была его мать в «Обещании утра».
Плохо, когда мужчина всю жизнь ищет в женщине эквивалент матери. Мужчина знает три вида женственности: мать, любовница, дочь. К каждой из этих женщин у него иное отношение и иные требования. Плохо, когда мужчина в каждой женщине видит мать, плохо, когда в каждой видит дочь. Плохо, когда в каждой женщине он видит любовницу.
Ромен Гари и с общественно-политической точки зрения является баламутом.
«Я говорю, что надо женственности дать шансы, чего не делали с того времени, когда мужчина правит миром… До тех пор, пока мы не увидим на трибуне Национального собрания беременную женщину, говоря о Франции, мы всегда будем лгать. Политические выборы так трудны сегодня потому, что основные силы как раз призывают к борьбе, к победе в кулачном бою, к чрезмерной мужественности».
Гари прав, когда хочет, чтобы женщины заседали в Национальном собрании и принимали участие в управлении государством. В Польском сейме сидят женщины, с его трибуны выступают дамы, иногда даже будучи беременными. Но считать, что отдать политическую власть в руки женщин – значит оздоровить мир, смягчить его нравы – это не только обман, но и недостаточное знание истории. Неправда, что миром правили одни только мужчины. История, в том числе и история Франции, помнит времена, когда почти абсолютную власть имели женщины. Для примера: во Франции – Екатерина Медичи, в России – Екатерина Великая, в Англии – Елизавета. Разве присутствие женщины на троне в чем-нибудь смягчило политику этих стран, приносило милосердие и мир? Это Екатерине мы обязаны полуторастолетним рабством Польши. Женщины на троне бывали более жестокими, чем мужчины, ибо они с большей настойчивостью боролись за престолонаследие для своего потомства – достаточно вспомнить Екатерину Медичи.
Великая польская писательница, Зофья Налковская, написала в своем «Дневнике»:
«Не верю, чтобы было возможно равноправие без оговорок – никакой пользы не принесет совместное обучение – более полезным было бы упорядочить и сформулировать разницу. Мы никогда не станем совершенными мужчинами, даже если задушим женские свойства – быть может, лучше развивать их в себе и становиться более своеобразными и незаурядными женщинами».
И я советую запомнить эти слова не только потому, что их написала великая мудрая писательница, но и женщина. Те, кто ее знал, рассказывают, что она была к тому же прекрасной женщиной, интеллект которой не лишал ее ни женского кокетства, ни игривости, ни желания понравиться мужчинам. Это еще одно доказательство того, что, вопреки всяким домыслам, ни интеллигентность, ни образование, ни интеллект вовсе не ведут к потере «женственности». Они приводят только к дурацким предложениям вроде «обмена в равенстве». Ибо для Гари Зофья Налковская была бы, согласно его определению, лишь «женским евнухом».
В защиту женщин, их интересов выступало множество замечательных перьев, достаточно вспомнить Ожешко, Болеслава Пруса с его «Эмансипантками» и Боя-Желенского. Все они боролись за «равные права» для женщин и мужчин, но не призывали к «обмену в равенстве», ибо это нечестно и безнравственно.
Есть ли в Польше свои, отечественные баламуты?
Конечно, а как же иначе! Вот что пишет один из них в современном романе, в названии которого фигурирует слово «любовь»: «Подозреваю, что в женщине то, что мы называем душой, как правило, более интересно и богаче, чем в мужчине. Бог знает, почему так происходит, несмотря на то, что не Адам был создан из ребра Евы. Хотя, возможно, это можно объяснить большим совершенством, с каким очередная модель отличается от прототипа».
Откуда берется такое странное заблуждение? На каком основании этот писатель подозревает, что у женщины более интересная и совершенная душа, чем у мужчины?
И откуда предположение, что мужчина – это «прототип», а женщина – серийная «модель»? Из Библии? Если мы хотим об этом поговорить более серьезно, то, вероятно, все выглядит наоборот. Современные научные исследования (правда, на существах, гораздо менее сложных, чем человек), без сомнения, убеждают в том, что во чреве матери в самый ранний период жизни плода все существа формируются как самки. И только потом какой-то фактор, назовем его Х – если он вторгнется в плод – превращает его в самца. Другими словами, природа как бы сама по себе имеет склонность к созданию самок. Используя выражение нашего баламута, скорее женская сущность была бы прототипом. Но неужели в этом обстоятельстве содержится какой-то повод для гордости или комплекса неполноценности как у мужчин, так и у женщин? Разве по этой причине душа женщины должна быть более или менее совершенной, чем душа мужчины?
Тот же самый писатель даже устанавливает закономерность и, что еще хуже, «ссылается» на медицину: «Закономерность железная. Впрочем, ее можно вывести из медицины, поскольку мы знаем, что женщина – существо более сильное и жизнеспособное, чем мужчина, а ее организм создан из более благородного и стойкого материала, чем организм мужчины, то нас должно удивлять предположение: то, что мы называем душой, может быть в женщине более совершенным, чем в мужчине».