Интересное началось, когда Рауль предложил «спешиться» у небольшого супермаркета и прогуляться за продуктами. Он поставил машину на стоянку, строго-настрого приказал Али не высовываться и сделал знак Мари – вперед, в свет. «Первые шаги» на людях давались с трудом, ей казалось, что все на нее таращатся, хотя на самом деле это было не так. Невысокая женщина в мешковатом костюме, удачно скрывающем достоинства фигуры, и черном хиджабе, оставляющем открытым лишь лицо, не вызывала интереса у окружающих. Супермаркет был небольшой, но в целом похож на все супермаркеты мира. Широкий выбор итальянских спагетти, маринованных овощей, польское молоко, украинские колбасы, не содержащие свинину. Бесцельно шататься не стали, погрузили готовые продукты в корзину и встали в кассу. Несколько человек терпеливо дожидались своей очереди. Двое мужчин, женщина в платке, девчушка, еще не доросшая до хиджаба. Очередь неторопливо продвигалась, сквозь стекло были видны припаркованные у торговой точки машины. Еще не стемнело, хотя в магазине горел свет. Мари чувствовала плечо Рауля, она могла отстраниться, но не хотела. И он как-то многозначительно помалкивал. И вдруг она почувствовала волнение…
Приоткрылась дверца их подержанного джипа, возникли пальцы, а потом и половина физиономии Али Магомедова. Он смотрел на них через витрину супермаркета огромными глазами, которые что-то выражали. Он перехватил взгляд Мари и скорежил такую мину… Потом забрался обратно в салон, захлопнул дверцу.
– Ты видел? – прошептала Мари.
– Видел, – отозвался Рауль. – Надеюсь, не в туалет просится? Черт, этот парень не похож на особо мнительного… Постой в очереди, я сейчас вернусь.
Он протиснулся между желающими приобрести товары, неторопливо двинулся к выходу. Сел в машину, а через минуту выбрался с маленькой сумочкой. Вернулся, небрежно помахивая, и по лицу его никак нельзя было прочесть, что случилось. Очередь продвинулась на одного человека. Рауль пристроился, где был, прижался плечом к Мари. Прошептал, не разжимая губ:
– Наш приятель весьма наблюдателен и эмоционален. Как его там вставило от страха… Не оборачивайся, Мари. Через два человека после нас стоит некто Фархад Ибрагим. Офицер секретной службы. После уничтожения базы в Махинеи этот тип отвечал за безопасность Али и его секретной пушки. Именно он проболтался Магомедову, что летчики находятся в Сегире. Этот тип не являлся непосредственным боссом парней, охранявших Али, – в противном случае, он бы сейчас не в очереди за продуктами стоял, а носился бы, исправлял свои ошибки или даже находился под арестом. Все, молчи, я упорно думаю…
Ни мимикой, ни жестом не выдавал он своего волнения. Только плечо немного подрагивало. Мари чувствовала нездоровое возбуждение. Кажется, первоначальные планы Рауля, имеющие мало шансов на успех, претерпевали радикальные изменения. С надутыми, каменными физиономиями они дождались, пока бойкий паренек их обвесит и обсчитает, прошествовали с пакетом в машину, где ерзал и покрывался «помидорными» пятнами Али.
– Вы не ошиблись, господин инженер? – на всякий случай спросила Мари.
– Шутите, госпожа журналистка? – прохрипел изобретатель. – У меня аж мороз по коже…
Мужчина, вызвавший столь бурный интерес, покинул супермаркет через несколько минут. Обрюзгший плотный тип лет пятидесяти, волосы клочками, с проседью, широко поставленные и глубоко посаженные глаза, щеточка усов под носом. Легкая водолазка, недорогой парусиновый костюм. Господина терзали нелегкие думы. Погруженный в свои мысли, жуя на ходу продолговатую баклаву, завернутую в салфетку, он направился на стоянку и через минуту выводил с нее черную как сажа «Тойоту RAV-4». Он был один в салоне – иначе стал бы ставить ее на сигнализацию?
Проследить «объект» по городу не составило труда. Городок был небольшой, правила движения водители соблюдали. Дрожащим от волнения голосом Рауль излагал свое видение нового плана. Должно сработать, если не прокопаются, если не вплетутся форс-мажорные мотивы! Он уже отдавал распоряжения! Мари суетилась, выполняя его «пошаговые инструкции», а Али хрипел – нужно ли так кардинально и цинично?
Несколько раз Ибрагим сворачивал на освещенные фонарями улицы, развернулся на светофоре, проехал через дребезжащий мостик (Мари не всматривалась, что под мостиком) и вскоре уже катил по широкой безлюдной дороге, засаженной финиковыми пальмами и медоносным эвкалиптом. За заборами выделялись контуры приземистых строений. «Район одноэтажной застройки, – скупо пояснил Рауль, – что-то вроде местного Малибу. Чиновники живут с семьями, военные – в общем, небедные сословия».
Они молились хором, чтобы никто не помешал. Ибрагим не чувствовал слежку – он был в своих переживаниях. «Тойота» сбавила ход, въехала под сень лохматой азалии. «Прибыли», – прокомментировал Рауль, погасил фары и встал на противоположной стороне. За забором и пологом растительности просматривалась одноэтажная «фазенда». Свет в доме не горел. «Холостяк», – почему-то подумала Мари. Тишина царствовала в округе.
Играли, как по нотам. Не отвернулась еще удача. Раскрылась дверца, и упитанное тело, обрисованное полумраком, выбралось из машины. Побрело открывать ворота.
– Майор Ибрагим? – открывая дверцу, сказал по-арабски Рауль. – Капитан Абдурахман ибн Хаттаб, второй отдел. Можно вас на минутку?
Ибрагим растерялся, помешкал и отправился на голос, не сообразив, что если говорящий – всего лишь капитан, то мог бы и сам подойти.
– В чем де…
Мощный удар под солнечное сплетение; Ибрагим со свистом выпустил воздух, что-то хрюкнул, удавка на горло из двух сильных рук, и теряющий сознание «чекист» обмяк, подкосились ноги. Рауль втолкнул его в машину. Подоспевшая Мари утрамбовала в салон тяжелые ботинки, бегло осмотрелась – никого. «Что же мы творим? – мелькнула мысль. – Высшая мера по местным законам…»
Очнувшийся работник секретной службы узрел перед собой две перегнувшиеся через спинки каменные физиономии. Мари на всякий случай нацепила солнцезащитные очки – хуже видно в полумраке, но на душе спокойнее. Руки у пленника были связаны за спиной, изо рта торчала скомканная ветошь. Глаза помутнели от страха, он скосил их вбок, обнаружил связанного тем же образом Магомедова, притворяющегося бесчувственным, и глаза работника спецслужбы чуть не вылезли из орбит. Машина стояла в низине, заросшей кустами, – за пределами Сегира. По шоссе, метрах в двухстах, изредка проносились машины.
Рауль произнес длинную фразу по-арабски. До Ибрагима не сразу дошло, завертелись воспаленные глаза, он сделал попытку освободиться. Рауль приставил к горлу пистолет, и наступательный порыв иссяк. Пленник расслабился, исторгнув затухающий рык.
– Коллега, удалите кляп, – распорядился Рауль.
Мари осторожно, словно Ибрагим мог ее укусить, поднесла руку, вырвала тряпку – хотелось верить, не с зубами. Ибрагим елозил по ним свирепым взором, запоминая лица. Зашипел, блеснув вполне здоровыми зубами. Рауль вдавил в горло ствол и вновь перешел на язык пустыни – говорил проникновенно, вкрадчиво, долго, и все, что уловила Мари, было словосочетание «Шарль Бурнье». Неплохое, надо признаться, сочетание слов. Пауза была насыщенной, исполненной театрального драматизма.