— Дворянчик с амбициями. — Причард соизволил поделиться своим мнением, когда молодой человек откланялся, оставив собеседницу в одиночестве. — С таким держи ухо востро… На чем ты его подловила?
— На амбициях. — Галка налила херес в два бокала — водилась тут и такая роскошь, для особо важных клиентов. — Он считает, что его незаслуженно засунули в нашу глухомань, и желает всем доказать, что даже здесь способен многого добиться.
— А ты собралась предоставить ему такую возможность?
— Ну… во всяком случае, он так думает, — тихо рассмеялась мадам капитан. — А я пока не стану его разочаровывать… Выпьешь за компанию?
— Я пью только ром, — процедил Причард. — А ты все еще не избавишься от сухопутной привычки хлебать что попало.
— Ну тогда — за твое здоровье, — усмехнулась Галка, пригубив. В самом деле, сегодня она и так достаточно выпила, хватит. — Знаешь, Причард, нас тяжело назвать добрыми друзьями. Но когда капитаны вчера собрались на совет, там кое-кого не хватало.
— Ни один корабль не может ходить в море вечно. — Причард прикурил трубку от свечки. — Ты сама однажды, если доживешь, почувствуешь, что твое время ушло и пора уступить место молодым… Не возражай. — Он сердито пыхнул трубкой. — Того Берегового братства, что я знал, больше нет. Я понятия не имею, какими силами тебе удалось сделать из них настоящее войско. Но парни верят тебе, как не верили никому в своей жизни… Ты знай: до конца пойдут за тобой не все. Кое-кому не хватит соображалки понять, что время вольницы кончилось. Кое-кто начнет тосковать по старым временам и порядкам. Моргана вспомнят, будут искать себе — и тебе — приключения на одно место. В общем, будь готова к тому, что придется воевать не только с испанцами.
— Ну это-то я знаю, — вздохнула Галка. — Только время прежнего Братства уйдет в любом случае. Важно то, как оно уйдет. А сейчас подворачивается отличная возможность…
— …бросить якорь?
— Намного лучше. Образно выражаясь, разобрать старые лохани и сделать из них мощный линкор. Это не шутка, Причард, я серьезно. И шанс у нас есть. Пока еще есть. Пока европейские державы не растаскали братву по своим флотам, а несогласных не начали развешивать на солнышке, с пеньковым галстуком на шее. И ты, старый черт, знал о возможности такого исхода еще в Порт-Ройяле. Когда собирался давать тягу в Англию.
— У каждого свой метод, — ухмыльнулся Причард. — Кто-то пытается преодолеть обстоятельства и расшибает себе лоб. А кто-то не пытается. И остается на обочине, пусть и с полным сундуком золота… Знаешь, почему я тогда, на острове, не отдал тебя сразу парням на забаву? Потому что этот твой чистоплюй наверняка полез бы заступаться за честь дамы, и я мог потерять отличного штурмана. Ты это знала, сукина дочь. Ведь ты гарантированно следила за нами несколько часов, а как ты разбираешься в людях, все в курсе. Я не прав?
— Прав, — улыбнулась Галка.
— А если бы ты ошиблась?
— Тогда парням пришлось бы через пару минут закапывать в песочек три или четыре трупа — в том числе и мой. Но я надеялась, что до этого не дойдет. — На загорелом лице женщины появилось какое-то непонятное выражение. — Во-первых, я не ошиблась в Джеймсе. А во-вторых, Причард, ты тоже очень хорошо разбираешься в людях. Ты ведь с первой же встречи понял, что я неправильная. Не такая, как все.
Страшноватую рожу Причарда перекосило в хитроватой усмешке.
— Только не говори, что благодарна мне за это, — хмыкнул он.
— Я и не буду ничего говорить. — Галка пожала плечами. — У меня для тебя небольшой подарочек. Можешь считать его моей благодарностью. — С этими словами она достала из-за пазухи два запечатанных письма. — Тут на днях один знакомый из Европы вернулся. И кроме последних сплетен привез вот это. Я не читала, потому что письма предназначены не мне.
— А кому? Мне, что ли? — Причард, почуяв нечто странное, подался вперед.
— Тебе, тебе. Ну все, хватит предисловий и воспоминаний. Держи. Читай. Думаю, новости будут приятными. — Галка с улыбкой отдала ему письма.
Причард впервые за долгие годы был так искренне удивлен. Но когда он сломал печать на одном письме и прочел первые же строки… Ни разу в жизни у него не дрожали руки. Ни когда он отправлял на тот свет офицеров «Орфея», подняв бунт на его борту; ни когда пиратствовал и убивал испанцев; ни даже когда команда сместила его и выбрала капитаном «эту сукину дочь». А сейчас… Он с ходу прочитал одно письмо, дрожащими от волнения пальцами сломал печать на втором. Дошел до корявой подписи внизу листа… и строчки вдруг расплылись, потеряли четкость.
«Да что же это? Старость, что ли?»
— Черт подери, но как…
Он хотел было спросить у Галки, как ей удалось разыскать его родню, только спрашивать было уже не у кого: лишь мелькнул силуэт в дверях таверны.
12
— Мальчик.
Доктор Леклерк настолько привык лечить огнестрельные, колотые и рубленые раны, что основательно запамятовал, когда в последний раз принимал роды. Однако обстоятельства заставили его припомнить, как это делается… Голландка рожала на борту «Гардарики», в гостевой каюте, находясь фактически под арестом. Предосторожность не лишняя: попытка к бегству, причем весьма опасная для здоровья, имела место где-то с месяц назад. Тогда Галка отчитала голландку за беспечность по отношению к нерожденному малышу и получила шокирующий ответ: «Я ненавижу этого ребенка, как ненавидела его отца. Я молю Всевышнего, чтобы этот ребенок умер». — «Что ж, — сухо ответила капитан Спарроу. — Если Всевышний вас не услышит, а это скорее всего и случится, я заберу ребенка себе. Но теперь вы и шагу не ступите без моего дозволения. Понятно?» И приставила к ней толстую негритянку Жоржетту — в качестве прислуги и охраны… Когда доктор поднял Галку среди ночи, та сперва даже не поняла, в чем дело. А когда поняла, помчалась за ним — исполнять обязанности медсестры, в режиме «подай-прими».
Измученная голландка, стиснув зубы, упрямо отвернулась от орущего мокрого комочка. Доктор, покачав головой, положил новорожденного на руки Галке.
— Мальчишка, — рассмеялась она, пытаясь этим смехом скрыть нешуточное волнение. — Да еще такой голосистый. Точно будет капитаном!.. Жоржетта, у тебя на примете есть кормилица?
— Как же не быть? Конечно, есть, — отозвалась негритянка. — Моя дочь полгода как родила. Хотите — можете за ней хоть сейчас послать.
— Вот управимся, езжай на берег и привези ее сюда, — кивнула Галка. — Я распоряжусь насчет шлюпки.
— Да-да, с этим желательно поторопиться, — кивнул доктор. — Жаль, что я не подумал об этом раньше. Но я полагал, что мать не откажется его накормить…
— Бросьте, месье. — Жоржетта своей специфической фамильярностью слегка напоминала Галке Мамушку из «Унесенных ветром» — знает свое место, но всегда остается при собственном мнении. — Уж я-то на своем веку повидала. Лучше хорошая мачеха, чем плохая мать, поверьте. А эта, — кивок в сторону голландки, — дура набитая — прости, Господи — и другим своим детям будет хуже всякой мачехи.