– Заметано, – с торжественным видом ответил я, откупоривая бутылку. – А посему есть предложение скрепить наши будущие аристократические отношения глотком этого великолепного напитка.
– Значит, на более приличный номер денег у вас нет, а на это, отнюдь не дешевое, пойло хватает!?
В Джоанну будто вселился бес; она рвала и метала.
– Так вот – я здесь больше не останусь ни на минуту. У меня вполне достаточно наличности, чтобы жить в нормальной гостинице, а не в этом клоповнике. Все, я ухожу. – Э-э, мисс, не так круто!
Я загородил собой дверной проем.
– Так и быть, я согласен называть вас хоть маркизой, но во всем остальном вам придется подчиняться мне беспрекословно. Иначе за вашу прелестную головку я не дам и ломаного фартинга. – Провалиться вам в преисподнюю!
Смерив меня уничижающим взглядом с ног до головы, Джоанна решительно направилась в ванную комнату.
Посмеиваясь, я налил в стакан коричневато-золотистой жидкости и осушил его по-русски, одним махом.
Благородный огонь прокатился по жилам и проник в мозги, осветив все закоулки черепной коробки. Жизнь стала казаться приятной, словно рождественский праздник в детстве, и простой, будто гвоздь.
Я расслабленно развалился в видавшем виды кресле и пытался вообразить, как выглядит Джоанна под душем. Картинка получалась, доложу вам, не хилая…
– Я так и знала! – с деланным негодованием всплеснула руками Джоанна.
Она появилась на пороге ванной словно Афродита, только вместо морской пены ее пеленал белоснежный махровый халат с капюшоном.
Похоже, горячий душ подействовал на мою подопечную умиротворяюще. Теперь в ее янтарных глазах вместо грозовых разрядов светилась пляжная истома, а полные чувственные губы обнажали в улыбке сверкающий частокол перламутрово-белых зубов. – Я так и знала, что вы не только большой нахал, но еще и жлоб.
Джоанна вырвала у меня из рук опустошенную почти наполовину бутылку и, достав второй стакан, наполнила его по "марусин поясок", как говорят у нас, в России, то есть едва не доверху.
По-моему, меня на некоторое время хватил столбняк.
Вытаращив от изумления глаза, я молча наблюдал, как "милая девочка Джо" с невероятной скоростью и сноровкой приканчивала мою заветную бутылочку, общение с которой я мечтал растянуть до самого вечера. – Черт тебя дери! – наконец прорвало меня.
И я коршуном налетел на остатки виски, немногим более чем на палец прикрывающие прямоугольное донышко облепленной позолоченными наклейками бутылки.
– Кис… пардон – мисс Джоанна, не слишком ли резво вы начали?
– Между прочим, я еще и голодна, – безапелляционно заявила она, усаживаясь напротив и закидывая ногу на ногу.
– Если ты так ешь, как закладываешь за воротник, то, боюсь, мой лимит исчерпается прежде, чем я сдам тебя в другие руки, – пробормотал я себе под нос, делая вид, что меня вовсе не интересуют ее прозрачные трусики, дерзко выглядывающие из-под небрежно запахнутого халата.
– Вы что-то сказали, мистер Олаф? – с нескрываемой иронией поинтересовалась Джоанна, медленно потягивая ароматный напиток.
– Говорю, что не мешало бы добавить в стакан немного льда, – нашелся я, дабы не осложнять наши и так натянутые отношения.
– Еще чего! – фыркнула она. – Плевать. К тому же я не думаю, что уровень здешнего сервиса достигает таких невиданных высот, чтобы для клиентов был заранее включен морозильник. Так мы идем обедать или как?
– Или как… – отмахнулся я и набрал номер портье, унылого обрюзгшего турка с огромными ушами, волосы которого были обсыпаны перхотью.
– Будет сделано, эфенди! [57] – бодро отрапортовал он в ответ на мои весьма скромные пожелания…
Тележку с закусками и выпивкой притащил чересчур шустрый малый с бегающими вороватыми глазками.
Дав чаевые, я поторопился вытолкать его за дверь, несмотря на намерения быстрого, как понос, пройдохи сервировать стол. Не хватало еще, чтобы моя великолепная Джо ляпнула при нем нечто, вовсе не предназначенное для чужих ушей.
Чего-чего, а стукачей в турецких гостиницах хватало. И мне вовсе не улыбалась перспектива ко всем прочим моим "радостям" попасть на крючок стамбульской полиции. Или – что гораздо хуже – контрразведки.
Плотно перекусив, Джоанна решила вздремнуть, а я, как и положено, остался на часах.
Меня не покидало чувство надвигающейся опасности, а потому время от времени я подходил к окну и осторожно выглядывал на улицу из-за не до конца задернутых штор.
Но все пока было в норме, и даже за дверью, предусмотрительно запертой мною на засов, царила мертвая тишина.
И все равно что-то было не так…
Они пришли, когда меня начал бить просто-таки самый настоящий мандраж.
Я уже не слонялся бесцельно по номеру, а стоял, буквально приклеившись к окну, откуда достаточно хорошо просматривался парадный вход в гостиницу. (Если так можно было назвать скрипучие двустворчатые двери, обитые поцарапанной латунью, некогда сверкавшей, словно начищенный самовар, а нынче едва желтевшей сквозь налет темно-коричневой с зеленью патины).
Они подъехали на двух легковушках, одна из которых была американского производства и напоминала гроб на колесах. Что эти мордастые господа приехали по мою душу, у меня не осталось сомнений еще до того, как двое из них почесали за угол, чтобы перекрыть черный ход, а трое не спеша, с достоинством прошли в вестибюль.
Из окна мне была видна каждая черточка их самодовольно закаменевших лиц и чисто профессиональная манера держать правую руку слегка согнув и на отлете, чтобы при надобности мгновенно достать какуюнибудь "дуру" невероятного калибра, пуля которой на выходе делает дырку величиной с кулак. – Эй, ты, вставай!
Я смахнул Джоанну с постели, словно муху с обеденного стола.
– А? Чего? Что?
– Прикрой свои прелести, крошка, да побыстрее. Линяем.
– Куда?
– А хрен его знает. Поторопись. За нами пришли.
Что мне нравилось в этой девчонке, так это самостоятельность и умение с полуслова оценить важность той или иной проблемы.
Не задавая больше лишних вопросов, она оделась с солдатской быстротой и, ожидая дальнейших распоряжений, застыла у двери, от вполне понятного волнения слегка прикусив нижнюю губу.
– Баул? – показал я на ее миниатюрный дорожный сундучок. – Оставьте. Там ничего ценного нет.
С этими словами она крепче прижала к боку изящную дамскую сумочку, висевшую на ремне. – Да поможет нам аллах…
Я выглянул в коридор и, убедившись, что он, как и прежде, пуст, вытолкнул Джоанну за дверь, всучив ей в руки ключ.