С надеждой беру неначатый флакон с лекарством, подписанный «Сонгвеза Радебе», и читаю рецепт: «Флуразепам. По одной таблетке в день во время еды». Навожу справки с помощью телефона. Оказывается, флуразепам назначают при депрессии и бессоннице, особенно хорошо помогает при маниакально-депрессивных состояниях. На этикетке дата: «19 марта, суббота». Значит, за день до того, как сбежать, Сонг получила по рецепту очень сильное лекарство от депрессии. Скорее всего, она не сама его попросила… Любопытно!
За второй ванной оказывается просторная студия; на стенах висят микрофоны, мониторы, стоит навороченный компьютер, микшерный пульт. Такой крошечной кабины для прослушивания я еще не видела! Судя по всему, вся аппаратура очень дорогая, а в дорогих вещах я разбираюсь, уж вы мне поверьте.
Студия соединена с последней спальней. Ее, если можно так выразиться, творчески перепланировали. Обитательница спальни приспособила комнату под себя. Спаленка очень узкая, потому что посередине воздвигли перегородку из гипсокартона, служащую задней стенкой кабины для прослушивания. Почти все пространство занимает двуспальная кровать. Над ней — огромный плакат с изображением Барбареллы, [14] которая смотрит в глубины космоса. Джейн Фонда в роли Барбареллы выглядит и эротично, и вызывающе. Шкаф распахнут настежь; на кровать как попало вывалена одежда вперемежку с комиксами. Еще больше комиксов в каждом свободном углу на длинной, низкой книжной полке под окном. Я пролистываю несколько штук. Болотные чудовища и летающие дома, крепыш в майке, сшитой из английского флага…
Полка уставлена коллекцией игрушек; в основном здесь чудовища из кинофильмов. По наитию я беру одного, похожего на перевернутую мусорную корзину с забитыми в нее гвоздями. У меня в руках монстрик вдруг каркает: «Пр-рочь!» — и я едва не роняю его. Голова у монстрика отваливается. Внутри мешочек с травкой. Насколько я могу судить — а я могу судить, — товар качественный.
Я осторожно возвращаю голову монстрика на место, не трогая мешочка, и ставлю игрушку на полку между Шварценеггером-Терминатором, под бугристой пластмассовой кожей которого поблескивают металлические колесики, и грудастой девочкой-манга с ярко-розовыми волосами, в леопардовом бикини. Такой же расцветки ее хвост и острые ушки. Между комиксами затиснут блокнот с «Ауди-А5» на обложке. На блокноте написано: «Стихи». А ниже: «Авторские права — С’бу Радебе». Кладу блокнот к себе в сумку.
Когда мы выходим из спальни Сонг, Ленивец весело щебечет.
— Читаешь мои мысли, — говорю я, еще раз заглядывая в первую безликую комнату, похожую на номер в отеле. Все-таки здесь не спальня для гостей…
Я открываю шкаф. В нем груда дорогой молодежной одежды — в основном для школьниц. Белые легкие платья, африканские шали «Сан Годдесс», «Дарки», «Стоунд Черри». Идеальная одежда для юной исполнительницы музыки квайто. А вовсе не для Барби в стиле готик-панк. В шкафу попадаются и пустые вешалки, похожие на дырки во рту. Куда бы ни пошла Сонг, с кем бы она ни уехала, она успела основательно подготовиться.
Я сканирую комнату на предмет потерянных вещей. Роюсь под матрасом, обшариваю заднюю стенку шкафа. Там только комки пыли, немного мелочи, обруч для волос. Ничего не потеряно. Ничто не приведет меня к Сонг. Значит, мое журналистское расследование пока буксует.
— Ой… Отойди од бедя! — гнусавит Арно, когда я приближаюсь к парням. Арно уже не такой улетевший, как раньше. Видимо, удар в нос его немного протрезвил. Правда, глаза по-прежнему красные.
— Не обращай на нее внимания! Может, со временем поймет намек.
Дес поднимает клюшку, замахивается и бьет по мячу. Он топчется по дерну в кроссовках, не предназначенных для игры в гольф. У меня обувь тоже неподходящая, хотя я прошла три лунки — неплохо для новичка.
— В гольф вы играете так же классно, как в «Кровавое небо»? — насмешливо интересуется Дес.
— Нет. Гольф я терпеть не могу. Гольф — светский вариант убийства тюленей, только кайф не тот.
— Что вам нужно?
— Мне нужны подробности. Так сказать, сочные кусочки про группу «Сок» — «и-Юси». Надо расцветить интервью.
— Это что, шутка такая? — шипит Арно.
— Представьте, что я рисую картину. На первом плане — «и-Юси». А на фоне — их друзья и знакомые. Мне важно рассказать читателям, с кем «и-Юси» общаются, чем они занимаются.
— А про пушки писать не будете? — тревожится Арно.
Я смеюсь:
— Какие еще пушки?
— Он просто докурился до паранойи… Совсем спятил! — Дес отвешивает Арно подзатыльник.
— Не волнуйся, я не про все напишу. — Я достаю блокнот, ручку и выжидательно смотрю на парней. — Давайте рассказывайте о себе. Как вы познакомились с С’бу?
Дес и Арно встревоженно переглядываются.
— Ах, извините, что помешала! Вы тут так увлеченно… копали землю! — Я выразительно смотрю на испорченный газон. Парни смущаются. — Ну, поехали! А я за это угощу вас выпивкой в ресторане…
Оказывается, в ресторане гольф-клуба Деса и Арно хорошо знают.
— Нет-нет! — говорит, едва увидев нас, официант в галстуке-бабочке и перчатках. Можно подумать, здесь шикарный пригород Инанда, а не демократичный Мэйфилдс. — Без рубашки не обслуживаем. И никаких животных!
— Здрасте, — говорю я, протягивая руку. — Зинзи Декабрь, репортер «Экономиста». Надеюсь, об «Экономисте» вы слышали? Я беру интервью у этих молодых людей для статьи о музыкальной индустрии Южной Африки и буду вам очень признательна, если вы найдете для нас хороший столик. Не хотелось бы сообщать нашим читателям, как отвратительно обслуживают в Мэйфилдсе.
— У вас есть визитная карточка?
— С собой — нет. — Я дарю официанту ослепительную улыбку и жду. С виду я невозмутима, но в глубине души побаиваюсь.
Официант прикидывает все за и против и улыбается мне фальшиво-подобострастно.
— Прошу сюда, мадам! И все же прошу довести до сведения ваших молодых спутников, что им мы спиртные напитки не продадим. В прошлый раз, когда они у нас побывали, мы конфисковали у них фальшивые удостоверения личности.
Мы сидим на открытой террасе с видом на изумрудное поле для гольфа. На перилах сидит сорокопут и смотрит на наш стол; он ищет крошки. Сорокопут, которого еще называют жуланом, славится своей привычкой нанизывать добычу на ветки деревьев или на ограды из колючей проволоки. Многие считают, что животные лучше людей. Но и среди птиц встречаются самые настоящие киллеры. И шимпанзе могут убить просто так, ни за что. Единственная разница между нами заключается в том, что животных-убийц потом не мучает чувство вины.
— Сколько из местных жителей приходят сюда, чтобы на самом деле поиграть в гольф? — спрашиваю я, обводя рукой с бокалом тоника дома вокруг поля.