— Сэра Гарваона.
— Он ни словом не упомянул ни об одном из вас. Я не ставлю под сомнение вашу отвагу или ваше мастерство. Они достойны самых высоких похвал. И я не обвиняю вас в покушении на жизнь его величества. Я просто говорю, что, по моему мнению, вы не можете заменить сэра Эйбела. Я прямо так и сказал его величеству, когда он предложил провести злополучный бой, в котором вы участвовали.
— Я согласен, — кивнул Свон, — и хочу предложить послать кого-нибудь за сэром Эйбелом. Ваша магия показала, что именно так следует поступить, и, мне кажется, ваша магия права. Я готов отправиться за ним.
Тиази обратился к Билу:
— Если проверка подтвердит его невиновность…
— Нет, — сказал Бил. — По крайней мере, не раньше, чем состоится бракосочетание.
Облака самых разных фантастических очертаний проплывали над моей головой, и тогда я еще не видел в них прекрасных ландшафтов Ская; однако они предсказывали мое будущее, насколько такое казалось возможным.
Я закрыл глаза, охваченный желанием вновь увидеть те пророческие облака и то ясное мирное небо, но не увидел ничего, помимо тьмы. И только в воображении моем плыл летучий замок Вальфатера. В небе надо мной сияли звезды. Если облака суть горы и луга оверкинов в Скае, не являются ли звезды страной прекрасных крылатых существ вроде Майкла? Нет, поскольку звезды — полевые цветы на лугу Леди…
— Господин?
В моем сонном состоянии мне понадобилось секунд десять (или минут), чтобы осознать, что обращаются ко мне.
— Господин? — Крылатая фигура склонилась надо мной, загораживая звезды. Крылья сократились в размерах, отвратительное рыло постепенно превратилось в лицо.
— Химера? Какие у меня могут быть дела с химерами?
— Я Ури, господин. Замышляется заговор, и я прилетела сообщить вам об этом.
Я сел и увидел, что Гильф уже на ногах и слегка щерится.
— Если вы выслушаете меня, господин, не задавая никаких вопросов, покуда я не закончу, получится быстрее.
Я кивнул.
— Вы знаете Гарсега. Он учил вас. Вы думаете, он лгал, прикидываясь одним из водяных эльфов. Однако он не прикидывался, хотя и обитает в Муспеле. Морские эльфы радушно приняли Гарсега и почитают больше, чем своего короля, называя отцом. Так разве он обманывает, принимая обличье одного из них?
— Если мне нельзя задавать вопросов, — сказал я, — тебе тоже лучше от них воздержаться.
— Как будет угодно господину. И в столь омерзительном виде я все равно остаюсь вашей рабыней. — Ури опустилась на колени. — Как и рабыней Гарсега. На самом деле я служу моему господину, поскольку такова воля Гарсега. Мой господин помнит, что, когда мы с Баки болели на острове Глас, он оставил нас на попечение Гарсега. Явившись в обличье Сетра, он наказал нам служить вам: мы, которые были его рабынями, теперь должны стать вашими. Он запретил нам говорить вам о своем подарке, ибо предпочитает хранить в тайне свои добрые дела.
— Ты просила не задавать вопросов, — сказал я, — и я не стану ни о чем спрашивать. Но у меня есть одно замечание. Ты нарушила запрет.
— Если он накажет меня, я вытерплю — во всяком случае, постараюсь. Если вы накажете меня, я сделаю то же самое. Я нарушила запрет, поскольку возникли чрезвычайные обстоятельства, которых сам Гарсег, пусть он и мудрейший из мудрых, не мог предвидеть. Я не стану спрашивать, был ли он вам другом; ответ вам известен. И не стану спрашивать, поклялись ли вы убить Кулили ради него. Вы поклялись, и хотя вы знаете это лучше меня, господин, я тоже знаю наверное.
Я пошарил рукой в темноте и нашел Этерне.
— Он призывает меня.
— Нет, господин, не призывает. Разве я не упомянула о заговоре? Заговор составляет моя сестра.
— Переходи к делу! — прорычал Гильф.
— Я не служу собакам, — заявила Ури, — даже тебе.
— Недостойна!
Она тяжело вздохнула, и во вздохе слышалось невыразимое отчаяние.
— Теперь мы знаем, какого мнения обо мне ваш пес, господин. Возможно, вы согласитесь с ним, раз я предаю сестру.
Я закутался в одеяло, поскольку дул холодный ветер.
— Баки замышляет натравить вас на Гарсега. Для этой цели она попыталась убить короля Гиллинга, который сейчас находится при смерти. И для этой цели она заручилась содействием Тауга и его сестры. Ведьмин кот тоже помогает, судя по всему. Теперь, когда я все рассказала, господин, вы дадите мне слово, что никогда не убьете Гарсега? И не попытаетесь?
— Нет.
Я лег на спину и уставился на звезды.
— Разве вы не давали Гарсегу слово? Выступить против Кулили? В одиночку, коли придется? Слово чести?
— Давал. Он призывает меня?
— Нет, господин. — Голос Ури звучал еле слышно, словно доносился издалека. — Он слишком боится вас, господин.
Для одного костра нас собралось слишком много, но Воддет и Йонд, рыцарь Леопардов и Вальт ели у моего вместе с Хелой, Хеймиром, Гердой, Бертольдом Храбрым и Ансом, который и развел костер. Положив мясо на свой деревянный поднос и наполнив вином флягу, я сказал:
— У меня есть новость. Возможно, она имеет для нас огромное значение, а возможно, ничего не значит — я не знаю. И не знаю, соответствует ли она действительности. Меня заверили в достоверности сведений и не обязали держать их в тайне, а потому было бы ошибкой не поделиться с вами. Решайте сами, верить или нет.
— Когда вам сообщили новость? — спросил рыцарь Леопардов.
— Прошлой ночью.
Я подцепил кусок мяса кончиком кинжала и отправил в рот.
— Нужно выставить дозорных порадивее. В карауле стояли мои люди.
— Я не говорю, что они спали, — сказал я.
Воддет перевел взгляд с одного на другого.
— Кто принес новость?
— Вам обязательно надо знать? Мой ответ повлечет за собой лишние споры.
— Я ни слова не скажу, — заявил Воддет.
Хела проглотила огромный кусок мяса.
— Он не доверяет вестнику. А мне, дражайший рыцарь, вы доверяете?
Воддет вспыхнул:
— Да. Хотя ты не благородных кровей, ты поистине благородная дева, я знаю.
— Что касается крови, то я вашу видела. Вы считаете мое происхождение презренным. А сэр Эйбел, присутствующий здесь мудрейший рыцарь, разделяет такое мнение? В моих жилах течет кровь Имира, ибо она текла в жилах моей прародительницы Ангр. Разве вы не говорили мне однажды, что обагрили руки по локоть в той крови? В той презренной крови?
Я кивнул, ибо рассказывал Хеле о своих приключениях в Скае.
— Говори лучше в «смертоносной крови».