Паршин подошел к столу, отыскал в визитнице оставленную во время последнего посещения Шацем визитку и, взяв мобильный, быстро набрал его номер.
– Алло, вас внимательно слушают, – отозвался Павел Моисеевич своим необычным, слегка надтреснутым голосом.
– Алло, – едва сдерживая волнение, сказал Эдвард Паршин. – Это Паршин.
– Я вас узнал! – радостно воскликнул Шац, а потом добавил: – Ничего мне не говорите, я уже к вам еду! – и отключился.
Как понял Паршин, Шац, как всегда, решил перестраховаться.
И тут до Паршина вдруг дошел подтекст той сакраментальной фразы «в интересах следствия не оглашается». Компетентные органы знают как пить дать, какой компании принадлежит этот самолет. И теперь они попросту начнут следить за всем, что происходит в компании. Каждый рейс, каждый груз будет отслеживаться… Значит, и в работе с Крафтом нужно быть более чем аккуратным. Хотя этот изворотливый немец со своими заокеанскими друзьями придумал уникальный вариант доставки. Оружие будет транспортироваться не в собранном, а в разобранном виде. Каждая деталь упакована в специальную бумагу, запаяна в целлофан и упакована в коробочку или коробку, на которой нарисованы мясорубки и другие кухонные аксессуары. Доставленное таким образом оружие на месте придется собирать. Но для этого в Сирию должны лететь так называемые консультанты, которые, как говорил Грановский, соберут все за пару часов. В общем, если Крафт не пронюхает, что у него, Паршина, проблемы, он сам дергаться не станет. Пусть все идет, как идет.
В дверь постучали. Лиза, заглянув в кабинет, сообщила:
– К вам посетители.
– Пусть войдут, – чисто механически ответил Паршин.
Лиза удивилась, но впустила двоих: молодую девушку и Павла Моисеевича Шаца. Шац, очевидно, был шокирован и недоволен.
– Я, может, позже зайду, – предложил он.
– Нет, – покачал головой Паршин. – Это девушка пусть подождет.
– Да я, собственно, только отдать телефон, – смутившись, сказала девушка. – Мобильный Сомова.
– Ах да… – кивнул Паршин. – Положите его на стол и запишите вот здесь на листочке на всякий случай свои контакты.
Девушка покраснела, написала номер своего мобильного и, попрощавшись, поспешила уйти.
Павел Моисеевич Шац, который наблюдал все происходящее, устроившись за столом, после ухода девушки хитро прищурил один глаз и проговорил:
– А-я-я-я-й, Эдвард Васильевич! У вас такая чудесная жена, а к вам совсем юные девушки приходят, телефончики свои оставляют!
– Это совсем не то, что вы думаете! – покачал головой Паршин и покраснел.
– Я не думаю. Я вижу, – сказал Шац, подсаживаясь поближе.
Паршин на минуту задумался и, вспомнив о «жучке», которого снял у него его новый охранник Михаил, взял листок бумаги и написал: «Осторожно, прослушка! Нужен паспорт. Срочно. Фотография – позже».
Павел Моисеевич прочитал и тут же, пододвинув к себе пепельницу, взял зажигалку и, скомкав кусочек бумаги, поджег его. Когда бумага превратилась в пепел, он кивнул. А потом достал фотоаппарат и, поправив сидящему за столом Паршину галстук и волосы, сделал несколько снимков.
Вернувшись к столу, он взял бумагу и сам хотел что-то написать, но потом махнул рукой и спросил:
– Как у вас дела?
– Да идут понемногу… – ответил Паршин, понимая, что Шац хочет что-то ему сказать.
– А меня бы на работу взяли назад?
– А вам это надо? – удивился Паршин.
– Да я еще и сам не знаю. Хотя понимаю, вам молодые нужны. Знаешь, на пластическую операцию идти я боюсь, а вот загримироваться под молодого – это раз плюнуть. Закажу себе у спецов документы, с усами, бакенбардами. И загримируюсь под них…
Сказав это, Павел Моисеевич пристально взглянул на Паршина и кивнул. Тот все понял и тоже кивнул. А потом подумал и сказал:
– Ну, если у вас будут усы и густые бакенбарды, то, конечно, мы вас обязательно возьмем.
– Ловлю на слове, – ответил Шац, набирая что-то на своем мобильнике.
Когда Шац протянул мобильный Паршину, тот все понял. Там красовалась кругленькая сумма, которую ему придется выложить за документы. Паршин нарисовал на бумажке знак доллара.
Павел Моисеевич Шац взглянул на него и кивнул. Сделка, считай, состоялась.
– Если не меня, то моего племянника возьмете? Он тоже в бухгалтерии дока, – продолжил игру Шац.
– Хорошо, – кивнул Эдвард Паршин. – Приходите завтра, приводите племянника. Будем думать.
– Спасибо, большое вам спасибо, – нарочито громко произнес Павел Моисеевич, при этом его темные глазки весело заискрились.
Когда Павел Моисеевич вышел, Паршин вздохнул с облегчением. Завтра груз в Сирию должен быть отправлен, а значит, Крафт просто обязан будет выплатить ему причитающуюся за оказанные на земле транспортные услуги часть. А долетит груз или нет – пусть это останется на совести Крафта. Всю остальную часть суммы, которая ему причитается, Крафт переведет на один из его зарубежных счетов.
Таким образом, у него оставалось чуть больше суток на то, чтобы найти Евиного сына и ее саму и выудить у нее, наконец, эту злосчастную папку. Потом, а может быть, и сейчас сразу определить, в какую страну по поддельному паспорту он улетит. Возможно, успеет получить деньги за доставку особо ценного груза с Рюмина. На то, чтобы решить проблему жены, времени у него никак не хватало. И опять Эдвард Паршин утешил себя тем, что, если Маша будет находиться в СИЗО, ей там будет гораздо безопаснее, чем на воле.
А через несколько лет, когда все рассосется, он обязательно явится и скажет: «Вот он я, живой, невредимый, богатый!» Эта картина его чуть успокоила, он даже почти достиг благостного состояния духа.
Но тут дверь его кабинета распахнулась и в кабинет в буквальном смысле ввалился разъяренный Жорж Рюмин.
Был он под метр девяносто ростом, косая сажень в плечах, на ногах – ботинки не меньше чем сорок седьмого размера. Сибиряк – он и есть сибиряк. Еще вчера он сидел за этим самым столом и, постреливая своими ясными, кристально-голубыми глазами, улыбался во весь рот, демонстрируя один в один белые крепкие зубы и ямочки на щеках. А теперь он был бледен и буквально изрыгал проклятия.
Ворвавшись в кабинет, он подскочил к Паршину и, схватив за ворот рубашки, буквально вытянул того из кресла, приподнял и вдавил назад.
– Ты! – закричал он, наливаясь краской и брызгая слюной. – Ты знаешь, если мои эксперты выяснят, что в аварии виноват ты, твои люди, я сотру в порошок и тебя, и всю твою фирму!
– Подождите… В какой аварии?! – наконец пробился сквозь изрыгаемые Рюминым проклятия Паршин.
– Мне сообщили, что самолет, в котором перевозили мой груз, упал и разбился, не долетев до точки назначения всего пару километров. Я перезвонил заказчикам. Они уже посетили место аварии и уверяют, что никакого сейфа в самолете не было! – продолжал наступать Рюмин.