– Дайте мне капитана.
В наушниках что-то зашуршало, потом знакомый голос произнес:
– Свенсон слушает.
– Сэр, скажите, мы можем выбить стекла? Двери заблокированы. Похоже, они сожгли электронику замков. Сэр?
– Со стеклами ничего не выйдет, – после изрядной паузы медленно проговорил капитан. – Они пуленепробиваемые… Ладно, сейчас что-нибудь придумаю… Пока ничего не предпринимайте. Ждите.
Через минут пятнадцать послышался шум – в галерею что-то тащили пыхтящие от натуги техники. Бойцы штурмгруппы с удивлением узнали в этом «что-то» дисковую пилу, русскому человеку больше известную как «болгарка». Впрочем, русских здесь сейчас не было.
– Думаете, возьмет? – с недоверием спросил командир штурмовиков. Инженер пожал плечами.
– А у нас выбор есть?
Командир группы понимающе кивнул и жестами приказал своим людям отойти, чтобы освободить место техникам, которые заканчивали надевать защитные костюмы – фейерверк ожидался знатный.
– Давай!..
Внутри рубки человек у пульта, по-прежнему остававшийся в маске, замер. Он услышал пробившийся даже через плотно закрытые двери визг вгрызающейся в металл дисковой пилы. Похоже, оставшимся снаружи не терпелось восстановить контроль над судном. Губы под маской изогнулись в усмешке. Эти несчастные, похоже, плохо знают свой лайнер. Иначе они не ломились бы в эти двери с такой настойчивостью. Однако пора уходить… Он поманил стрелка взмахом руки, тот кивнул – понял, мол.
Эти двое по-прежнему хранили молчание и не снимали масок, справедливо опасаясь, что в рубке могут быть скрытые микрофоны и камеры.
Стрелок подошел к пульту, положив на него ненужное более – патроны кончились – трофейное оружие. Потом сделал два шага в сторону, остановившись на пятачке между капитанским креслом и стеной, и сцепил руки перед собой. Высокий мужчина в маске с короткого разбега взлетел на эту импровизированную ступеньку и, оттолкнувшись от нее, в прыжке повис на почти невидимом снизу поручне возле такого же неприметного люка в потолке. Небольшого, но вполне достаточного для того, чтобы он мог протиснуться.
Люк вел в отсек с электронной аппаратурой над ходовой рубкой. Аппаратура не нуждалась в регулярном обслуживании, при необходимости блоки легко отсоединялись и извлекались, поэтому здесь не было пространства для работы техников – от пола до низкого потолка было меньше метра. Однако отсюда можно было попасть в вентиляционный короб, ведущий на прогулочную галерею двумя палубами ниже. И стремившийся сюда человек это знал.
Он втянул свое тело наверх, исхитрился там развернуться между электронными блоками и снова свесился вниз, но уже протягивая руки. Напарник подал ему свой пистолет, а потом подпрыгнул сам… Менее чем через минуту неприметный люк снова плотно закрылся.
Дисковая пила в наружной галерее уже успела глубоко вгрызться в полотно двери, до злополучного замка оставалось не больше пары сантиметров. Но это была всего лишь первая дверь…
Когда она поддалась и штурмующие смогли проникнуть всего лишь в тамбур, где их ждала еще одна такая же дверь, двое в масках уже выскользнули из вентиляционного короба в опустевшую – на их счастье – галерею. Отсюда было сразу несколько выходов, и они разделились, выбрав разные коридоры – к следующей цели эти двое собирались зайти с разных сторон…
Боцман с Катей спускались по лестнице – пользоваться лифтом на судне, на котором непонятно что происходит, им не улыбалось. Хотя с охваченной паникой верхней палубы они выбрались без особого труда. От мелькнувшей было идеи как бы случайно пройти мимо каюты Милевского каплей отказался сразу. Аналитический ум шахматиста мгновенно доказал бессмысленность такой затеи. Внутренности лайнера Виталий и так изучил хорошо, а праздно болтаться в том месте, где надо было остаться никем не замеченным, ему не хотелось. Наверняка в коридоре у каюты этого сукиного сына есть хотя бы одна камера. До уровня, на котором находилась каюта феминисток, оставалась еще пара лестничных маршей, но Катя вдруг остановила Саблина.
– Давай выйдем на эту палубу и перейдем по ней до следующей лестницы.
Виталий кивнул: незачем «феминистке из Риги» показываться в компании мужчины там, где их может заметить другая феминистка, настоящая. Он сделал шаг к выходу в коридор… и замер, увидев странную картину – по коридору крался высокий мужчина в черном костюме и маске. Этот «ниндзя» двигался со стороны носовой части судна практически бесшумно. И он явно мог иметь отношение к тому, что творилось с «Атлантой» в последние минуты. Черт, как бы парни сейчас пригодились! Особенно Зиганиди. Но они в госпитальной зоне и связаться с ними нет никакой возможности… Придется самому.
– Присмотри за Миллером! – бросил он Сабуровой и кинулся в погоню.
Так же бесшумно, как подозрительный незнакомец, Боцман двигаться не мог, и сразу же был замечен. Человек в черном увидел Виталия, коридор вильнул, и человек в черном тут же пропал из виду. Впрочем, через пару секунд снова возник, причем гораздо ближе – Саблин со старта взял высокий темп, стремясь догнать подозрительного типа до того, как он скроется в лабиринтах служебных помещений судна. Но человек в черном не сдавался, дистанция сокращалась медленно. За очередным поворотом тип в маске свернул на лестницу, Боцман последовал за ним, сумев не отстать. Палубой ниже тот, снова оказавшись в таком же длинном коридоре, почему-то повернул в обратном направлении, однако через несколько секунд свернул в боковой проход, идущий перпендикулярно оси судна к другому борту. И едва ноги вынесли его к очередному перекрестку, беглец снова устремился в сторону кормы. И опять ненадолго – и опять они бежали совсем в другом направлении. И опять, и опять… Тем не менее общая картина начала вырисовываться в голове Виталия, в которой траектория их метаний совмещалась с общей схемой внутренних помещений «Атланты». Человек в черном явно куда-то стремился попасть. Однако некоторые маневры преследуемого наводили Саблина на мысль, что он не очень хорошо ориентируется в этой части судна.
И вдруг бегущий впереди человек, словно в подтверждение этого подозрения, свернул в боковой проход… Куда он ни за что не свернул бы, знай он лабиринты лайнера так, как знал Боцман, никогда прежде в них не бывавший. Проход вел в тупик. Точнее, в конце он разветвлялся на три коротких, «ломаных» коридорчика, выхода ни из одного из которых не было. Разве что через вентиляционные короба.
Виталий остановился. Человек, за кем он гнался, явно опасен и вполне мог быть вооружен – ножом или даже пистолетом. А вот у него никакого оружия не имелось. Он осторожно двинулся вперед, готовый к внезапной атаке из-за угла. Но оттуда никто не выпрыгнул. Боцман заглянул за поворот – однако тусклое дежурное освещение не давало возможности разглядеть что-то дальше двадцати шагов. Он медленно двинулся по коридорчику. В одном из этих «загибов» свет горел чуть ярче. Саблин остановился, выбирая, с какого из них начать. И тут из этого «светлого пятна» показался человек в усеянном блестками фраке фокусника. На исчезнувшего злоумышленника он был ничем не похож, разве что одинакового роста с ним – в его движениях не было зловещей стремительности бойца. Нет, навстречу ему шел артист, беспечно улыбаясь, шел изящно, чуть пританцовывая, перепуская из руки в руку колоду карт неуловимой змейкой. Виталий чуть прижался к стене, уступая фокуснику дорогу. Карты словно втянулись в рукав, мужчина растянул губы в улыбке, приподнимая цилиндр в знак приветствия. И вот он уже прошел мимо – неспешно, чуть расхлябанно. Никаких признаков сбитого беготней дыхания и учащенного пульса. Нет ничего общего с тем бегуном. Артист снова достал карты и неспешно пошел прочь, снова перепуская колоду змейкой. И скрылся за поворотом.