«Задействуй негодяев, если хочешь быстро выполнить работу»
Директор ЦРУ Уильям Кейси
(1981–1987 гг.)
За пять лет до описываемых событий.
Тюрьма Гуантанамо.
В небольшом помещении без окон, отделенном от внешнего мира массивной металлической дверью с встроенным глазком, за столом напротив друг друга сидели два человека.
Один – в серой униформе бессрочно содержащегося под стражей. Спину его серой куртки делила пополам полоса из белого материала, а безымянные пальцы рук были скованы металлической пластиной наручников. Он с безучастным видом смотрел в экран развернутого к нему ноутбука. На вид ему было не больше сорока. Болотного цвета глаза излучали детскую непосредственность и спокойствие. Русые волосы аккуратно подстрижены и зачесаны на левую сторону. Чисто выбритый подбородок делила пополам ямочка. Глядя на его лицо, нельзя было подумать, что он ограничен в свободах. Не было той рассеянной подавленности во взгляде и смятения, присущего находящимся в заточении людям. Его словно не заботило происходящее, и он не размышлял по ночам над своим несчастьем. Скорее, этот мужчина походил на просматривающего отснятый дубль актера, которому предстояло сыграть небольшую роль заключенного Гуантанамо.
Второй, словно с высеченным из камня лицом, наблюдал за его реакцией на фильм. Этот человек походил на изваяние с надвинутым на глаза лбом и массивным подбородком. Он выглядел значительно старше. Черные волосы на висках были подернуты сединой. Из-за мертвого света установленных под потолком ламп невозможно было разглядеть его глубоко посаженных глаз. Их словно у него не было.
Из динамиков ноутбука донеслись на разные голоса крики:
– Сила в нашем единстве с Богом!
Эти одиночные выкрики подхватили сотни голосов, слившись в хор:
– Кто против нас, тот против Бога, тот против Иисуса!
Мужчина в наручниках поморщился, бросил взгляд на второго, поднес к клавиатуре скованные руки и свободными пальцами ловко убрал встроенной мышью звук:
– Не люблю эти вопли!
– Пастор не желает слышать слова, обращенные к нему? – удивился его собеседник. – Но ведь вам приходится делать это почти каждый день!
Он говорил медленно, растягивая слова. При этом на его лице двигалось минимум мышц.
– Увы, господин Спенсер, – вздохнул человек, которого назвали пастором, отстраняясь от компьютера. – Да и слова эти не ко мне обращены, как вы поспешили заметить, а к придуманному мною Создателю. Кстати, для всей этой серой массы, именуемой моей паствой, я вовсе не пастор, как вы выразились, а сын Бога…
– Для меня и руководства ваш псевдоним Пастор. Назвать вас Создатель или Бог будет неэтично и глубоко аморально даже для такого закрытого учреждения, как наше…
– Тем не менее, вы имеете со мной дело, – заметил Пастор. – И проделали неблизкий путь, чтобы в очередной раз пообщаться и узнать о моей готовности продолжить работу.
– Не скрою, мы заинтересованы в сотрудничестве, – согласился Спенсер.
По лицу Пастора пробежала тень самодовольной улыбки. Она была едва заметная и почти не уловимая глазом. У него лишь слегка дернулись уголки губ и на мгновение оживился и посветлел взгляд, в тот же миг став снова невозмутимым и спокойным.
Спенсер, заметив это, напротив, неожиданно помрачнел. Он словно понял, что допустил тактический просчет. Огорченный тем, что позволил Пастору насладиться этой маленькой победой, Спенсер наклонился, опустил рукой крышку ноутбука и подвинул его к себе:
– Что вы скажете на мое предложение?
– Мне надо подумать, – ответил Пастор.
– Неужели? – изумился Спенсер. – И это говорит человек, которому светит электрический стул!
– Мне кажется, вы поторопились, – покачал головой Пастор. – До суда я всего лишь подозреваемый.
– В вашем статусе его можно ждать до второго пришествия, – улыбнулся одними губами Спенсер.
– На все воля Господа нашего. – Пастор поднял глаза под потолок и картинно вознес руки.
Из-за наручников показалось, будто он изобразил, как взлетают птицы.
– Вы сомневаетесь в моих возможностях? – Спенсер слегка понизил голос.
– Мне тяжело это слышать из уст гражданина самой демократической страны. – Пастор уронил руки на колени и изобразил на лице скорбь.
– А вы артист, – не удержался и улыбнулся Спенсер.
С его внешностью это было так же непривычно и удивительно, как если бы это сделал обломок скалы.
Скорее всего, это и повлияло на то, что в следующий момент Пастор кивнул:
– Я принимаю ваши условия.
– Вот и хорошо, – Спенсер облегченно вздохнул. – Все необходимые документы мы подпишем после того, как вы окажетесь на свободе.
– Буду надеяться, что это произойдет в ближайшее время, – ответил Пастор.
– Вам придется некоторое время шлифовать свою теорию с нашими специалистами, – сказал Спенсер.
– Вы считаете, что в ЦРУ есть психологи лучше меня? – неподдельно удивился Пастор. – Неужели забыли, что мои рекомендации использовались в подготовке цветных революций в бывших республиках СССР?
– Я ничего не забываю, в противном случае у меня бы тогда была другая работа, – сухо заметил Спенсер.
– Согласен, – неожиданно легко согласился Пастор и тут же не преминул в очередной раз съязвить: – Например, садовник или мясник…
На этот раз Спенсер ничего не ответил, но так посмотрел на своего собеседника, что тот вдруг словно стал меньше и затих.
– Кроме того, вам придется изучить материал, который понадобится в дальнейшей работе, – ровным и холодным голосом продолжил Спенсер. – С вашими способностями и интеллектом, а также с учетом нашей методики мы намерены уложиться в три месяца.
– Уложимся, – заверил его Пастор.
– Не забывайте, что кроме этого вы глава созданной вами общины.
– Это мое детище, – мечтательно улыбнулся Пастор. – Как можно забыть о ребенке?
– За два года вы создали дисциплинированную, хорошо управляемую и послушную структуру, опутавшую все мировые державы. – Спенсер встал. – Осталось направить всю ее энергию в нужное русло.
– Скажите, – глядя снизу вверх, спросил Пастор, – а почему ЦРУ, так заинтересованное в армии послушных и готовых на все рабов, само не создаст ее? При тех финансовых потоках, которые идут на ваше содержание, можно горы свернуть.
– А кто вам сказал, что мы стояли в стороне от создания секты «Новая раса»? – насмешливо спросил Спенсер и сам же ответил на свой вопрос: – Мы просто тонко работаем. Вы бы ни за что не смогли сколотить такую армию у нас под носом, если бы мы не были в этом заинтересованы.