– Это Беатрис, – сказал Келли. – У нас нет секретов друг от друга.
Что означало: «Мы спим вместе, и все, что знаю я, знает моя любовница».
– Что же вы стоите? – мило улыбнулась Беатрис. – Присаживайтесь, пожалуйста.
– Кофе? – спросил Келли.
Судя по запаху перегара, сам он предпочитал более бодрящие напитки.
– Спасибо, не надо, – сказал Белов, устраиваясь на диванчике так, чтобы видеть обоих.
Коротко изложив цель своего визита, он передал Келли копии документов, раздобытые покойным Генри.
– Бедный малыш, – вздохнула Беатрис. – Этот мир так жесток.
«Вы знаете какой-то другой?» – хотел спросить Белов, но промолчал.
– Я могу оставить это у себя? – уточнил Келли, ознакомившись с копиями.
– Естественно, – сказал Белов. – Вы можете навести справки об этих людях?
– Попробую. У меня есть связи в иммиграционной службе. Братья Берри, гм…
– Их настоящая фамилия Беридзе.
– Что-то я про них слышала, – подала голос Беатрис. – Чем они знамениты?
– Перебили несколько десятков детей, – отчеканил Белов. – Всего-навсего, мадам.
– Да, да, кажется, припоминаю.
Россия находилась так далеко. Зачем бы стала Беатрис забивать свою хорошенькую головку подобной информацией?
– Это были русские дети, – уточнил Белов.
– А-а! – протянула Беатрис.
С ее мордашки можно было лепить маску под названием «равнодушие».
– Мы приносим вам соболезнования, – произнес Келли.
Белов не нуждался в соболезнованиях.
– Есть сведения, – сказал он, – что эти ублюдки скрываются у генерала Тананзе.
Американец погрустнел.
– Тананзе – очень влиятельная персона в Уганде, – пробормотал он. – Я не уверен, что смогу оказать вам дружеское содействие…
Именно так он выразился: «дружеское». Как будто содействие бывает ВРАЖЕСКИМ. «Хотя, – подумал Белов, – в российско-американских взаимоотношениях всякое бывает».
– Я уверен, что сможете, – заверил он американца. – Пятьсот баксов за маленькую услугу.
– Пять тысяч, – отозвался Келли. – Услуга вовсе не маленькая.
– Айк рискует испортить отношения с местными властями, – вмешалась Беатрис.
Белов не удостоил ее взглядом.
– Тысяча, – сказал он. – И я отправляюсь в ближайший банкомат.
Келли посмотрел на шкафчик, где, как нетрудно было догадаться, хранились его запасы спиртного.
Стремительно иссякающие запасы.
– Банкомат на углу соседнего здания, – сказал он. – Налево от выхода.
Белов встал.
– Скоро вернусь, – пообещал он.
* * *
Когда он вторично вышел из редакции, было так темно, что, казалось, вместо чернокожих прохожих по городу разгуливают штаны и рубахи, увенчанные белозубыми оскалами.
Уныние сменилось охотничьим азартом. Эсэмэска, отправленная Мали, приглашала Белова на побережье озера Виктория, где его ожидал Приходько. ВЕРИ ИМПОРТАНТ, гласило послание: очень важно. Далее следовало подробное описание маршрута.
Заправившись, Белов погнал «Субару» на юг. Сорок с лишним километров пролетели незаметно. В 21.15 был отыскан нужный прибрежный отель, а пятнадцать минут спустя Белов выбрался из машины возле уединенного пляжного бунгало, сотрясающегося от ритмичной музыки. Дождавшись паузы, Белов забарабанил в дверь. Пистолет, прикрытый курткой, лежал на дне пакета, который он держал в руке.
Открыла ему Мали, одетая то ли в пеструю ночную рубашку, то ли в модное африканское платье. Серьги в мочках ее ушей были размером с подшипники и весили не меньше. Увидев Белова, она схватила его за руку, затащила внутрь и заперла дверь.
– Где Приходько? – грубо спросил он, убедившись, что в длинной узкой комнате никого, кроме них, нет.
– При… Кто? – захлопала глазами Мали.
В чем она не нуждалась, так это в наращивании ресниц.
– Остап, – сказал Белов.
– Остап и Джезла поехали ужинать, – ответила Мали. – Они вернутся около полуночи.
На фоне музыки ее голос напоминал птичье щебетание. Выключив телевизор, Белов строго посмотрел на нее.
– В каком ресторане они ужинают?
– Я не знаю. – Мали помотала головой, увенчанной замысловатой башенкой из волос. – Остап не сказал. Ты можешь отдохнуть.
Она показала глазами на кремовый диван, занимающий середину помещения.
– Я не устал, – соврал Белов. – Я подожду снаружи. Подышу свежим воздухом.
– Не уходи, – воскликнула Мали, удерживая его за руку. – Мне страшно.
Похоже, она не притворялась. Белов нахмурился.
– Чего ты боишься? – спросил он.
– Не знаю. – Мали прикрыла глаза ресницами и отвела взгляд. – Просто побудь со мной.
– Я буду рядом.
Белов сделал шаг к двери. Не произнеся ни слова, она упала на колени, обхватив его за поясницу. Ее свободная рука потянулась к молнии его джинсов. Она открыла рот, как рыба, приготовившаяся схватить наживку.
– Это лишнее, – поспешно воскликнул Белов. – Я останусь, только без этих твоих штучек.
Мали не послушалась. И напрасно. Несколько минут спустя она подняла взгляд, полный изумления:
– Ты меня не хочешь?
– Я вам не секс-машина, – буркнул Белов, застегиваясь.
– Наши мужчины, – сказала Мали, – могут заниматься ЭТИМ с утра до ночи.
– Но с ночи до утра они отдыхают? – предположил Белов.
С таким же успехом можно было шутить с шимпанзе.
– От чего? – не поняла Мали.
Белов не ответил. Одна странность в поведении африканки бросилась ему в глаза. Общаясь с ним и пытаясь возбудить его своими примитивными ласками, она то и дело поглядывала на дверь. Поглядывала с неподдельным страхом. Будто ожидала кого-то, и явно не Приходько с Джезлой.
Белов решил проверить, верно ли его предположение.
– Мне пора, – сказал он. – Вернусь после полуночи. Пусть Остап не ложится спать.
Он притворился, что собрался уходить.
– Нет! – вскричала Мали. – Останься. Смотри. – Она порывисто стянула платье через голову, оставшись в чем негритянская мать родила. – Разве я тебе не нравлюсь?
Других способов удержать мужчину она не знала. Но в том, что ей было необходимо удержать Белова, сомнений не было.
– Нравишься, – успокоил ее он. – Набери ванну. Хочу ополоснуться.
Кивнув, Мали убежала, шлепая босыми пятками. Пока ее не было, Белов достал пистолет, снял его с предохранителя и сунул под диван. Этого требовало то шестое чувство, в которое мало кто верит, но которое знакомо всем без исключения.