Атаклена поняла, что друзья на Тимбрими скорее всего считали ее ханжой. Но ее нынешнее поведение шокировало бы большинство из них!
Она не уверена, что хочет, чтобы дома – если, конечно, она туда доберется, – знали обо всем спектре ее взаимоотношений с Робертом.
Утакалтинг, вероятно, принялся бы смеяться.
«Неважно, – твердо сказала она себе. – Я должна жить сегодняшним днем». Эксперимент помогает проводить время и имеет свои приятные стороны.
А Роберт – отличный учитель.
Конечно, придется установить ограничения. Она, например, готова и дальше изменять распределение ткани в своих грудных железах, а прикосновение к нервным окончаниям в них очень приятно. Но когда дело доходит до основ, она непреклонна. Основы своей физиологии и анатомии она менять не собирается... ни для какого человека!
* * *
На обратном пути они осматривали посты восставших и разговаривали с бойцами. Моральный дух был высок. Ветераны трехмесячных боев спрашивали, когда предводители завлекут в горы новые группы губру. Атаклена и Роберт смеялись и обещали, что подумают, как не оставить бойцов без дела.
Но от них требовали действий. А как завлечь противника, клюв которого несколько раз пускал кровь? Может, пора перенести сражения на его территорию?
Проблема заключалась в отсутствии надежных сведений об обстановке в Синде и Порт-Хелении. Несколько уцелевших участников городского восстания добрались до гор и доложили, что их организация разбита. С того злополучного дня ничего не известно о Гайлет Джонс и Фибене Болджере.
Контакт с некоторыми индивидуумами в городе восстановили, но он был нерегулярным и ненадежным.
Думали о посылке новых разведчиков. Казалось, такую возможность дают объявления губру о выгодной работе всем специалистам по экологии и возвышению. Но к этому времени птицы явно разработали тактику допросов и создали детектор лжи для шимпов. Роберт и Атаклена решили не рисковать, по крайней мере пока.
Они шли по узкой, редко посещаемой долине, когда увидели обращенный к югу склон, поросший невысокими специфичными растениями. Постояли некоторое время молча, глядя на зеленое поле плоских перевернутых чаш.
– Я так и не покормил тебя печеными корнями плюща, – заметил наконец Роберт.
Атаклена принюхалась, оценив его иронию. Место, где произошел несчастный случай, далеко отсюда. Но этот неровный склон вызвал в ее памяти яркие воспоминания о том ужасном дне, когда начались их «приключения».
– Эти растения больны, в них что-то нарушено? – Она указала на чаши, перекрывающие друг друга, как чешуя дракона. Верхний слой выглядит не таким гладким и толстым, каким остался в ее памяти, он кажется очень тонким и непрочным.
– Гм. – Роберт наклонился, разглядывая ближайшие чаши. – Лето кончается. Жара высушивает верхние пластины. К середине осени, когда поднимутся восточные ветры с Мулунского хребта, они станут тонкими и легкими, как вафли. Разве я не говорил тебе, что они разносят семена? Ветер подхватывает их и уносит в небо, как облако бабочек.
– Ах, да. Я помню, ты говорил об этом. – Атаклена задумчиво кивнула. – Но разве не ты говорил...
Ее прервал громкий крик.
– Генерал! Капитан Онигл!
На узкой лесной тропе показалась группа шимпов. Двое – сопровождавшие их всюду охранники, а третий – Бенджамин! Выглядел он уставшим. Очевидно, бежал всю дорогу от пещер им навстречу.
Атаклена почувствовала, как напрягся Роберт в ожидании неприятностей.
Но с помощью короны она уже знала, что Бен не принес дурных известий. Враг не нападал. И все же шимп казался смущенным.
– В чем дело, Бенджамин? – спросила она.
Он вытер лоб домотканым носовым платком. Потом порылся в другом кармане и вытащил маленький черный кубик.
– Сэры, наш курьер, молодой Петри, наконец возвратился.
Роберт сделал шаг вперед.
– Он добрался до убежища?
Бенджамин кивнул.
– Да, добрался и привез послание Совета. Оно здесь. – И он протянул куб.
– Послание Меган? – У Роберта перехватило дыхание при виде кубика с записью.
– Да, сэр. Петри говорит, что с ней все в порядке. Она шлет свои наилучшие пожелания.
– Но... но это здорово! – завопил Роберт. – Связь восстановлена! Мы больше не одни!
– Конечно, сэр! Совершенно справедливо. К тому же... – Атаклена наблюдала, как Бенджамин пытается подобрать нужные слова. – Петри принес не только новости: в пещерах вас ждут пять человек.
Роберт и Атаклена замигали.
– Пять человек?
Бенджамин кивнул.
– Морская пехота, сэр.
– О, – сказал Роберт. Атаклена продолжала молчать, но скорее кеннировала, чем слушала.
– Профессионалы, сэр, – продолжил Бенджамин. – Клянусь, это удивительно после такого длительного времени без... ну, я хочу сказать, что с нами вас было только двое. Все шимпы сейчас пребывают в радостном возбуждении. Мне кажется, вам лучше как можно быстрее вернуться.
Роберт и Атаклена в один голос сказали:
– Конечно.
– Немедленно.
Почти неощутимо отношения между Атакленой и Робертом изменились.
Когда подбежал Бенджамин, они держались за руки. Теперь, двигаясь по тропе, им показалось это неуместным. Их близость не нуждалась в объяснениях, им не нужно было смотреть друг на друга, чтобы понять, о чем думает другой.
К лучшему или к худшему, но ситуация изменилась.
Майор Пратачулторн сосредоточенно изучал данные компьютера. Листы с цифрами занимали весь стол. Наблюдая за тем, как работает маленький смуглый человек, Роберт понял, что беспорядок только кажущийся: то, что нужно для работы, он находит, едва взглянув и протянув мозолистую руку.
В перерывах офицер поглядывал на голографический экран и что-то негромко произносил в горловой микрофон. На экране менялись данные в соответствии с его командами.
Роберт спокойно ждал, стоя перед деревянным столом. В четвертый раз Пратачулторн приглашал его и задавал четко сформулированные вопросы. И каждый раз Роберт испытывал все большее удивление и уважение к пунктуальности и проницательности этого человека.
Совершенно очевидно, что майор Пратачулторн – профессионал. Всего за день он со своим небольшим штабом начал приводить в порядок самодельные тактические программы партизан, перерабатывал данные, выдвигал предложения, которые и в голову не могли прийти партизанам.
Именно в таком человеке, как Пратачулторн, нуждалось их движение.
Именно такого они ждали.
Это бесспорно. Но Роберт возненавидел этого человека и теперь пытался понять, почему.