Меган повернулась к офицерам.

– Последний связной корабль доставил приказ Совета Земли. Мы должны защищаться, насколько хватит сил, защищая свою честь и для истории. Но после этого можем надеяться только на ограниченное подпольное сопротивление, пока не придет помощь извне.

Утакалтинг чуть не рассмеялся вслух: в этот момент люди в помещении изо всех сил старались не смотреть на него. Полковник Мейвен откашливался и разглядывал свой доклад. Офицеры любовались яркими цветущими равнинами.

Но совершенно очевидно, о чем они думают.

Из немногих галактических кланов, которых Земля может считать друзьями, только тимбрими обладают достаточной военной мощью, чтобы помочь в этом кризисе. Люди считают, что тимбрими не оставят их вместе с клиентами в беде.

И они правы. Утакалтинг знал, что союзники будут вместе расхлебывать кашу.

Но ясно также, что маленький Гарт далеко от центра событий. И думать будут прежде всего о родной планете.

«Неважно, – решил Утакалтинг. – Цель оправдывает средства».

И, как ему ни хотелось, Утакалтинг подавил в себе желание рассмеяться. Это только привело бы в замешательство бедных, убитых горем людей. Конечно, за время своей карьеры он встречал людей, склонных к авторитаризму. Некоторые даже могли соперничать с тимбрими. Однако большинство из них так трезвы и скучны! Отчаянно стараются быть серьезными в моменты, когда только юмор поможет преодолеть неприятности.

Утакалтинг был удивлен.

«Как дипломат я приучился следить за каждым словом, чтобы наша склонность к шуткам не вызывала неприятных инцидентов. Но разумно ли это?

Моя родная дочь переняла эту привычку от меня... саван серьезности. Может, поэтому и выросла такой необычайно странной и серьезной».

Вспомнив об Атаклене, он еще больше захотел прояснить ситуацию. Иначе он может поступить по-человечески и подумать об опасности, угрожающей дочери. Он знал, что Меган беспокоится о сыне. «Она недооценивает Роберта, – подумал Утакалтинг. – Ей следовало бы лучше знать возможности парня».

– Дорогие леди и джентльмены, – сказал он, наслаждаясь архаизмом. И дурачась, лишь слегка расширил глаза. – В ближайшие дни мы можем ожидать прибытия фанатиков. Вы подготовили планы сопротивления с учетом имеющихся незначительных ресурсов. Эти планы будут осуществлены.

– Однако? – В слове, которое произнесла Меган Онигл, звучала вопросительная интонация. Брови ее над темными зрачками выгнулись – глаза большие и широко расставленные, почти в классическом тимбримийском стиле.

Ошибиться в значении ее взгляда невозможно.

«Она, как и я, знает, что на кон поставлено гораздо большее. И если у Роберта есть хоть половина мозгов его матери, мне нечего опасаться за Атаклену, которая сейчас в темных лесах этого печального опустошенного мира».

Корона Утакалтинга задрожала.

– Однако, – повторил он, – я считаю, что нам следует проконсультироваться с Библиотекой.

Утакалтинг почувствовал их разочарование. Поразительные существа!

Скептицизм тимбрими по отношению к современной галактической культуре никогда не заходил так далеко, до полного презрения к Великой Библиотеке.

А многие земляне именно это испытывают!

«Волчата». Утакалтинг незаметно вздохнул. И создал над головой глиф сиулф-та – предчувствие головоломки, слишком сложной, чтобы ее можно было решить. Призрак, невидимый людям, выжидательно вращался. Но внимание Меган на мгновение отвлеклось, она как будто готова была что-то увидеть.

«Бедные волчата. Несмотря на ее недостатки, именно в Библиотеке все начинается и кончается. В этой сокровищнице знаний всегда можно найти решение. И пока вы не поймете это, друзья мои, небольшие неприятности, вроде военных флотов, будут постоянно отравлять такие прекрасные весенние дни».

Глава 7 АТАКЛЕНА

Роберт шел в нескольких футах перед нею, перерубая мачете ветки, загораживающие узкий проход. Яркие лучи местного солнца – Гимельхая – пробивались через лесной полог, и весенний воздух был теплым.

Атаклена радовалась неспешному движению. С измененной фигурой ходьба сама по себе становилась необычным делом. Интересно, как земные женщины всю жизнь ходят с такими широкими бедрами. Наверно, это цена, которую приходится платить за большеголовых детей. Гораздо разумнее рожать маленьких и потом выращивать их в сумке.

Этот эксперимент – изменение формы тела, чтобы оно больше походило на человеческое, – стал одним из самых интересных моментов в посещении этой земной колонии. Так незаметно, как здесь, она не могла бы расхаживать среди рептилоидных соро или йофуров, с их кольцами сока. И в процессе изменения она больше узнала о психологическом контроле, чем научили ее инструкторы в школе.

И все же неудобства значительны, и она подумывает об окончании эксперимента.

«О, Ифни! – На кончиках ее щупалец возник глиф раздражения. – Возврат к исходному облику потребует столько усилий, что и не стоит пробовать».

Есть ограничения даже у невероятно приспособительной физиологии тимбрими. Если слишком много перемен происходит в короткий срок, наступает энзимное истощение. Тем не менее лестно кеннировать смятение в сознании Роберта. «Действительно ли я его привлекаю?» – думала Атаклена. Год назад такая мысль шокировала бы ее. Даже юноши тимбрими заставляли ее нервничать, а Роберт ведь чужак!

Но теперь почему-то она испытывала не отвращение, а любопытство.

Есть нечто завораживающее в раскачивании рюкзака, в ритме, с которым мягкие подошвы ступают по тропе, в разогретых мышцах ног, слишком долго ограничивавших свое движение лишь улицами города. Здесь, на средних высотах, воздух влажный и теплый. В них тысячи разнообразных запахов: разлагающийся перегной, кисловатый запах человеческого пота.

Атаклена шла вслед за Робертом по вершине хребта с крутыми склонами.

Впереди, на некотором расстоянии, слышалось негромкое гудение. Похоже на работу мощных двигателей, на какую-то промышленную установку. Гудение стихало, потом возникало вновь и все усиливалось, по мере того как они приближались к его таинственному источнику. Очевидно, Роберт хочет удивить ее, поэтому Атаклена сдержала удивление и не задавала вопросов. Наконец Роберт остановился и подождал на повороте тропы. Он закрыл глаза, сосредоточившись, и Атаклене показалось, что на мгновение она уловила очертания примитивного эмоционального глифа. Но это не подлинный кеннинг, в сознании возникло видимое изображение – высокий ревущий фонтан в ярких растормошенных синих и зеленых цветах.

«Он все совершенствуется», – подумала Атаклена. Потом подошла к повороту и удивленно ахнула.

Капли, миллиарды крошечных жидких линз сверкали в солнечных лучах, прорезающих облачный лес. Гудение, которое слышалось уже с час, превратилось в громогласный рев; от него дрожали стволы справа и слева, он отражался в скалах и костях. Прямо впереди огромный водопад переливался через гладкие камни и падал в пене и брызгах в каньон, пробитый за долгие века.