Неужели только она одна уловила третью гармонию смеха, боли и смятения Суструка? Музопоэт умер через несколько дней после этого происшествия и унес тайну в могилу.
Только одна Атаклена почувствовала, что церемония совсем не шутка, что образ, созданный Суструком, родился не в его мыслях, а пришел из Времени! Титлалы действительно выбрали своих защитников, и выбор их был совершенно искренним.
И вот, всего несколько лет спустя, в пяти галактиках воцарилось смятение из-за открытия, сделанного незначительной расой клиентов, самой молодой из всех. Расой дельфинов. «О, земляне, – думала она, поднимаясь вслед за Робертом в Мулунские горы, – что же вы наделали?»
Нет, вопрос сформулирован некорректно.
«Кем, о, кем вы станете?»
* * *
В полдень путники столкнулись с густым плющом. Юго-восточный склон хребта зарос широколиственными глянцевитыми растениями; листья походили на перекрывающие друг друга пластины брони огромного спящего зверя. Путь в горы закрыт.
– Бьюсь об заклад, ты не понимаешь, как мы переберемся на ту сторону, – сказал Роберт.
– Склон выглядит предательски, – подтвердила Атаклена. – И далеко тянется в обоих направлениях. Наверно, придется повернуть.
Но что-то подсказывало Роберту, что это маловероятно.
– Замечательные растения, – сказал он, присаживаясь рядом с одним из листов – перевернутой чашей, похожей на щит, диаметром метра в два. Он взялся за край и потянул. Лист отошел от переплетения, и Атаклена увидела прикрепленный к его центру корень. Она придвинулась и помогла тянуть, гадая, что он задумал. – Колония отращивает новое поколение таких чаш каждые несколько недель, и каждый слой ложится поверх предыдущего, – объяснил Роберт и сильно дернул за прочный жилистый корень. – Поздней осенью самый верхний слой чаш расцветает и становится тонким, как вафля. Миллионы таких чаш отламываются, их подхватывают сильные зимние ветры и уносят в небо. Поверь мне, замечательное зрелище, когда все эти радужные воздушные змеи плывут под облаками. Впрочем, это опасно для летательных аппаратов.
– Значит, это семена? – спросила Атаклена.
– Вернее, переносчики спор. Большая часть этих стручков, усеивающих в начале зимы Синд, стерильна. Похоже, это растение зависело от какого-то животного опылителя, не пережившего катастрофу буруралли. Еще одна проблема для групп по восстановлению экологии. – Роберт пожал плечами. – Но сейчас, в начале весны, эти нижние чаши прочны и упруги. Нелегко будет отрезать одну.
Роберт достал нож и, притягивая чашу вниз, принялся перерубать жесткие нити корня. Неожиданно корень лопнул, выпрямился, как пружина, Атаклену отбросило, и чаша упала на нее.
– Оп! Прости, Кленни! – Она чувствовала, что Роберт, помогая ей выбраться из-под чаши, с трудом сдерживает смех.
«Совсем как мальчишка...» – подумала Атаклена.
– Как ты?
– В порядке, – коротко ответила она и отряхнулась.
Перевернутая чаша лежала выпуклой поверхностью вверх, из центра ее торчали перерезанные волокна.
– Хорошо. Тогда помоги мне отнести ее к тому песчаному откосу, вблизи крутого склона.
Заросли плющей с трех сторон окружали мыс и тянулись до следующего хребта. Роберт и Атаклена подняли чашу, отнесли туда, где начинался неровный склон, и положили лицом вверх.
Роберт занялся работой. Он выравнивал неровную внутреннюю поверхность. Через несколько минут выпрямился и осмотрел получившееся.
– Подойдет. – Он пнул чашу. – Твой отец хотел, чтобы я показал тебе все, что смогу, на Гарте. По-моему, в твоем образовании образуется пробел, если я не научу тебя ездить на таких плющах.
Атаклена перевела взгляд с перевернутой пластины на заросший плющом склон.
– Ты хочешь сказать... – Но Роберт уже грузил их багаж в чашу. – Неужели ты серьезно, Роберт?
Он пожал плечами, искоса взглянув на нее.
– Если хочешь, можем вернуться на одну-две мили и поискать обход.
– Ты не шутишь. – Атаклена вздохнула. Плохо, что отец и друзья дома считают ее робкой. Она не может позволить, чтобы так считал и человек. – Хорошо, Роберт, покажи мне, как это делается.
Роберт встал в чашу и проверил ее устойчивость. Потом поманил Атаклену. Она взобралась в раскачивающуюся корзину и села, где показал Роберт, прямо перед ним, так что ее колени размещались по обе стороны от центрального выступа.
И тут, с нервно развевающейся короной, Атаклена снова ощутила это. И конвульсивно ухватилась за упругий край корзины, заставив ее раскачиваться.
– Эй! Осторожней! Ты нас чуть не перевернула!
Атаклена схватила его за руку, всматриваясь в долину внизу. Вокруг ее лица раскачивались тонкие щупальца.
– Я снова кеннирую это. Это внизу, Роберт. Где-то в лесу.
– Что? Что в лесу?
– Существо, которое я кеннировала раньше. Не человек и не шимпанзе! Немного похоже и на того и на другого, но отличается. И от него несет Потенциалом!
Роберт заслонил глаза.
– Где? Можешь указать направление?
Атаклена сосредоточилась. Попыталась локализовать источник эмоций.
– Оно... оно исчезло, – выдохнула она наконец.
Роберт излучал нервное возбуждение.
– А ты уверена, что это не шимпанзе? Их много в этих холмах, собирателей сейсина и работников экологических станций.
Атаклена создала глиф паланг. Потом, вспомнив, что Роберт не может увидеть это сверкающее проявление ее раздражения, пожала плечами, что приблизительно обозначало то же самое.
– Нет, Роберт. Вспомни, я встречалась со многими неошимпанзе. Существо, которое я почувствовала, другое. Прежде всего, я готова поклясться, что оно не вполне разумно. И еще было ощущение печали, сдержанной силы...
Атаклена в неожиданном возбуждении повернулась к Роберту.
– Может быть, это гартлинг? Быстрее, Роберт! Надо подойти поближе! – Она снова села в центре корзины и выжидательно посмотрела на Роберта.
– Знаменитая приспособляемость тимбрими, – вздохнул Роберт. – И так неожиданно ты торопишься идти. А я-то пытался поразить тебя нашим спуском. Подумал, что ты схватишься так, что пальцы побелеют.
«Мальчишки, – снова подумала Атаклена, качая головой. – Как они могут так думать, даже в шутку?»
– Перестань шутить, и давай отправляться! – сказала она.
Роберт сел в корзину за ней. Атаклена прижалась к его коленям.
Щупальца чуть не касались его лица, но Роберт не жаловался.
– Ладно, отправляемся.
Кисловатый человеческий запах окружил Атаклену. Роберт оттолкнулся, и корзина заскользила вниз.
* * *