— С тебя хватит. Пора и мне в игру вступать.
— Я слушаю вас, — кивнул я серьезно.
— Начать придется издалека. Там, на Северном Кавказе, у бандитов несколько раз было захвачено новое оружие, которое еще проходит испытания и не стоит на вооружении нашей армии. Речь идет о двух автоматах, разрабатываемых взамен уже морально устаревшего «семьдесят четвертого» «калаша». Это модели «Абакан», которую ты, кстати, видел в банде у Алимхана, и «АК-12». «Абакан» уже давно на испытаниях, «АК-12» недавно, но и та, и другая модели у бандитов уже прочно вошли в обиход. Причем те автоматы, что были выделены армейским подразделениям для испытаний, как показала проверка, все на месте, и ни один экземпляр в руки бандитам не попал. Естественно было предположить, что оружие похищают с завода. Но там слишком мощный контроль, чтобы так вот можно было автомат вынести. Согласно нашим предположениям, выносили по деталям, а потом где-то осуществляли сборку. Был у нас на подозрении человек, который поставлял оружие бандитам. Некий Александр Латыпов.
— Связь с Рамазаном Латыповым? — спросил я.
— Да. Они братья. Родные. Рамазан — старший.
— Я слышал, что у Рамазана брат — капитан ВДВ.
— Был капитаном. Уволен из армии. Официально сам ушел, когда у него в роте солдат застрелился. Иначе был бы уже, наверное, полковником. По службе у него хорошие характеристики. Лейтенантом Афган прошел, имеет правительственные награды. Имел, вернее. Правда, даже первые северокавказские конфликты уже не захватил. Но друзья у него там остались. Подозреваю, что сослуживцы. Так вот, стали мы искать этого Александра Латыпова и нечаянно выяснили, что он уже объявлен в розыск как пропавший без вести. Семья у него здесь, в Екатеринбурге. Жена и двое детей. Уверены, что сбежать он не мог. Мы отслеживали контакты семьи. Связи с Александром у них, кажется, нет. По крайней мере мы ее не нашли. Последним, кто видел Александра, был его брат Рамазан. Конечно, и еще кто-то видел. Но мы других не знаем.
— Резонный вопрос с моей стороны, товарищ полковник. Я могу предположить, что вы хотите получить мои показания потому, что Александра Латыпова в последний раз видели в ту ночь, когда я играл в доме Рамазана. Я правильно понял?
— Ты понял правильно, но ты не знаешь главного. В ту ночь Александр должен был остановиться на другой квартире, где останавливался обычно, когда бывал в вашем городе проездом. Но там остановиться оказалось невозможно. И потому он поехал к брату, не ожидая в доме такого столпотворения. Для него оно было нежелательно, поскольку Александр перевозил значительную сумму денег. Миллион семьсот восемьдесят тысяч долларов. Пока гости сидели за столом, Рамазан закрыл деньги в свой сейф. Что там было дальше, тебе лучше знать. Я имею в виду, что происходило в общем зале, где шла игра. Но во время самой игры кто-то не побоялся обчистить сейф Рамазана и унести те самые деньги Александра Латыпова и еще какую-то сумму из личных денег самого Рамазана. Ты — вне подозрений, поскольку был центром общего внимания. Как мне сказали, ты даже в туалет не выходил. К тому же ты не специалист по сигнализации. А сигнализация на сейфе Рамазана была включена. Ее отключили. Кто-то знал код доступа к содержимому сейфа. Рамазан утверждает, что даже его жена этого кода не знала. Тем не менее факт остается фактом.
Сам Александр Латыпов должен был прийти к брату за деньгами утром, как только за ним прибудет машина из Екатеринбурга. Но не пришел. И больше его никто из известных следствию людей не видел. Или просто не говорит о том, что видел. Я понимаю, как мало ты можешь мне сказать по этому поводу. Тем не менее, зная, что ты был там, обязан тебя допросить.
— Наверное, по этому же поводу меня разыскивало и областное управление МВД, — сообразил вдруг я. — Мне об этом следователь военной прокуратуры сказал.
— Может быть… — согласился полковник Сапрыкин. — Хотя я не в курсе того, что МВД вело свое расследование. Но, наверное, первоначально, получив заявление по поводу пропажи человека, они этим и занимались. Мой вопрос другой. Можешь ты что-то вспомнить странное из событий того вечера?
— Самое странное, что мне дали уйти с выигрышем. Там охрана на входе и выходе стоит.
— Ты пешком уходил? Ночью?
— Нет. Меня туда привез директор казино Баринов. Он же и отвез домой. Но мне, чтобы хоть что-то сказать, нужно все вспомнить до мелочей. Я недавно уже пытался. Были там моменты, которые казались мне сомнительными, но они, мне кажется, никакого отношения к вашему делу не имеют. Но я подумаю.
— Как долго? Сколько тебе времени нужно, чтобы с мыслями собраться?
— Вечером прием посетителей во сколько начинается?
— С семнадцати.
— К семнадцати и приходите. Не обещаю, что вспомню нечто весомое, но попробую, товарищ полковник, помочь, если смогу. Если бы меня о картах спросили, я бы всю игру того вечера повторил, кто и как играл за нашим столом. А все остальное как-то выпадало из поля моего зрения. Но я могу вспомнить еще и то, что после игры было. Когда все разъезжались.
— Ровно в семнадцать ноль-ноль жду тебя в этом же кабинете, — пообещал полковник…
До палаты я добрался самостоятельно, удачно избежав помощи Алексея Васильевича, поймав момент, когда он над чем-то глубоко задумался, наморщив лоб. Пользовался при этом «костылем», который сам придумал, хотя и не успел запатентовать. То есть я держался двумя руками за «каталку», неторопливо катил ее впереди себя и сам за ней шел. Такой способ передвижения оказался мне вполне по силам.
Ирина сидела на табурете рядом с моей кроватью, читала книгу.
— Ой, что же меня не позвали! — возмутилась она. — Как ты один дошел?
— Пешком… Я на весь город кричал, ты не услышала, — соврал я.
И тут же заметил в изголовье своей кровати прилепленную иконку Богоматери. Догадался, кто постарался, но ничего не сказал и в кровать сел без посторонней помощи, жестом остановив персональную сиделку. Это уже было делом принципа. Она рвалась помогать, но я знал лучше, чем она, свой организм и понимал, что чем больше я буду шевелиться, тем быстрее встану на ноги. Это в возрасте людям отдых требуется. Молодой организм иначе устроен. Молодому организму необходимо, чтобы кровообращение было постоянным и активным. Движение — жизнь.
Но пока мне не движение было необходимо, а как раз неподвижность. Мне необходимо было подумать, вспомнить все, даже самые незначительные мелочи, чтобы помочь Алексею Васильевичу. А помочь ему мне отчего-то очень хотелось. И я прямо сообщил Ирине об этом:
— Извини, меня товарищ полковник сильно озадачил, и мне необходимо серьезно подумать, чтобы кое-что вспомнить. Если можно, я лягу и просто глаза закрою.
Она все поняла и совсем не обиделась. Догадалась, что беседа с полковником ФСБ может любого заставить задуматься. Даже такого легкого человека, как я.
— Я сейчас только «каталку» отвезу и принесу стойку для капельницы. Я тихо. Не помешаю. Доктор прописал тебе капельницу ставить. Я сама после ужина и поставлю. Мне доверяют. Я стойку поставлю и выйду. Мешать не буду. Я бегом… По-спортивному…