— Не переживай, — успокоила меня Ирина. — Большая игла втыкается в пробку пузырька. Для тебя есть маленькая.
Она приготовилась проткнуть большой иглой резиновую пробку, когда со скрипом открылась дверь в палату и вошел человек в синем врачебном операционном халате. В руках человек держал пластиковый пакет. Сам он, увидев меня, сильно заулыбался.
Я узнал его сразу.
— Привет, Шурик, — сказал Арканов. — Я буквально на несколько секунд забежал. Тебя проведать. Принес тут тебе кое-что.
— Привет, господин Арканов, — сказал я, наблюдая, как он держит пакет левой рукой за одну только ручку, а правая что-то в этом пакете ищет.
Пакет вдруг стал подниматься до горизонтального положения, потом у него лопнуло дно, и я увидел наставленный мне в грудь глушитель пистолета. Умирать не хотелось. Просто очень не хотелось умирать. Хотелось хотя бы Ирине успеть сказать, где я спрятал выигранные деньги. Чтобы зря не пропали. Но я понимал, что Арканов свидетеля в живых не оставит. И, поскольку я не мог оказать сопротивления, решил умереть спокойно и с достоинством. И закрыл глаза.
Открыл их от стука падающего тела и успел увидеть только, как выпрямляется Ирина, совершившая классический фехтовальный выпад, только вместо рапиры она использовала большую иглу от капельницы, которая вместо пробки от пузырька воткнулась Арканову в глаз. Она так и торчала оттуда вместе с самой капельницей. Но Арканов был еще жив. Упав, может быть, на какой-то момент и потеряв сознание, он уже пришел в себя и попытался сесть, нащупывая рукой оброненный пистолет. Пакет валялся в стороне от кровати. А пистолет, видимо, залетел под кровать. Арканов увидел это и полез за ним. Я ударил его рукой по затылку, но сам чувствовал всю бесполезность такого удара, лишенного и силы, и резкости. Я был еще слишком слаб.
И опять выручила Ирина. Стойка от капельницы была, конечно, на слишком тяжелой, но все же металлической и состояла из нескольких деталей. Ирина сначала схватила большой и тяжелый пузырек с физраствором и разбила его о затылок Арканова. Но тот упорно тянулся и, видимо, чуть-чуть не доставал до далеко отлетевшего пистолета. Ему не хватало совсем немного, но, главное, ему не хватало времени, потому что Ирина резко выдернула верхнюю часть стойки и этим металлическим штырем со всей силой, что набралась в ее худеньком теле, ударила, как копьем, в голову Арканову. Этот удар тоже не был опасным, но, очевидно, болезненным. Арканов намеревался, как мне показалось, встать, чтобы расправиться с Ириной, но, все еще стоя на четвереньках, выдернул из глаза мешающую ему капельницу. Что я мог сделать в этой ситуации, то я и сделал. Я просто перевалился через край кровати и упал на Арканова. Вес у нас был примерно одинаковый, и потому для него мое падение тоже было чувствительным. И все же он сбросил меня.
Что бы было дальше, предположить трудно, если бы не распахнулась дверь и в палату не вошли довольные собой и ужином мои соседи-менты. Они сразу оценили ситуацию. Арканов тоже и снова полез рукой под кровать. Он даже сумел достать пистолет за длинный глушитель, но не успел перехватить его в руке, как менты среагировали и бросились на него. Били они со вкусом. Даже мент с прокушенным пальцем сбросил с ноги тапочек и пинал Арканова в печень.
Признаюсь, несколько раз видел, как менты бьют безответных пьяниц. Никогда от этого зрелища удовольствия не получал. Но в этот раз, честно говоря, мне было приятно наблюдать за избиением, хотя одноглазый Арканов уже не сопротивлялся. Я на него за Ирину обиделся. Он ведь обязательно убил бы ее…