Между дверцей круглого люка и плоскостью стальной стены чернела узкая щель. Напротив люка не было ничего, указывавшего на пребывание здесь старших товарищей.
«Странно, – подумал Михаил. – Неужели они внутри твиндека и не слышали моих предупреждений?..»
Как бы там ни было, а четверка подошла к цели, и больше тянуть время Жук не мог. Оставалось распахнуть дверцу люка и… узнать, в чем же причина долгого молчания Черенкова с Устюжаниным.
Тимур отпихнул Жука от дверцы. С этой минуты командование группой переходило к нему.
Михаил отодвинулся к противоположной стенке коридора – туда, где лежала рухнувшая стальная балка.
Скрипнув, тяжелая крышка легко поддалась. Перед Тимуром зияло круглое жерло твиндека, словно приглашая кавказца проверить себя на вшивость.
Передернув затвор, он выставил вперед автоматный ствол и кивнул соплеменнику:
– Посвети. Я пойду посмотрю, а ты останешься здесь.
– Почему здесь?
– Ты должен стеречь выход.
Скиснув, Ахмед послушно направил фонарь внутрь трюмного отсека, а Тимур, не выпуская из рук автомата, протиснулся в проем…
Когда его неуклюжая фигура исчезла, Михаил с Игорем переглянулись. Ни тот ни другой не догадывались о том, где их старшие товарищи и что они задумали…
Выполняя приказ Тимура, Ахмед переместился на метр от темнеющего жерла, перехватил поудобнее автомат и деловито занял пост, охраняя выход из твиндека. Всем своим видом он показывал: никто без его ведома в отсек не войдет, и никто из него не выйдет…
Поглядывая на товарища, Игорек недвусмысленно погладил ладонью рукоятку ножа и незаметно указал пальцем на Ахмеда.
«Пожалуй, Игорек прав, – подумал Жук. – Ничего хорошего от этого погружения ждать не приходится: утром, утирая кровавые сопли, Тимур обещал свести с нами счеты, перед погружением приволок автоматы и долго шептался с Баталовым… Да, Игорек прав – сейчас самый удобный момент, чтобы помочь товарищам и завладеть оружием. А устранив Ахмеда, уж с одним Тимуром мы как-нибудь справимся…»
Фурцев находился ближе к Ахмеду. Затевать возню, меняясь местами, не хотелось – это насторожит кавказца. Стало быть, подготовиться и нанести удар ножом должен Фурцев.
«Действуй», – кивнул Жук и специально повел фонарем в сторону Ахмеда, ослепив снопом желтого света.
Игорек медленно, стараясь не привлекать внимания, вытащил из ножен острый клинок. Взяв поудобнее рукоятку, так же медленно отвел руку назад, сгибая ее в локте и… резко развернулся к кавказцу, нанося удар в не защищенную ребризером верхнюю часть груди.
Ахмед охнул и захрипел. Фурцев выдернул из его тела нож и замахнулся, готовясь нанести решающий удар в шею.
Жук двинулся на помощь, намереваясь обезоружить бандита, но тот, в судороге или агонии, сдавил правой ладонью рукоять автомата, нажав на спусковой крючок.
Послышались щелчки-выстрелы. Автоматный ствол повело, и узкое пространство коридора стремительно перечеркнул веер от характерных росчерков, оставляемых в воде длинными стреловидными пулями.
Второго удара ножом не последовало – и Фурцев, и Жук, не сговариваясь, прижались к левой стене, спасаясь от града смертоносных стрел.
Меж тем, непроизвольно выпустив длинную очередь, Ахмед не собирался сдаваться. Даже получив серьезное ножевое ранение, его крепкий организм еще был способен сопротивляться и бороться за жизнь.
Автоматный ствол, удерживаемый подрагивающими руками кавказца, отыскал первую и ближайшую цель – Игорька Фурцева.
Все, что в роковой момент боевые пловцы могли противопоставить вооруженному кавказцу, – это лучи мощных фонарей. Пытаясь ослепить Ахмеда, парни направили пучки света прямо в его лицо.
Сквозь мутноватую воду и прочное стекло маски было отлично видно перекошенную от боли и злобы физиономию. В лучах перед маской клубились розоватые кровавые «облачка», струившиеся из раны и обволакивавшие голову Ахмеда. А еще было видно, как указательный палец в предохранительной скобе под автоматом сгибался, нажимая на спусковой крючок.
До рокового выстрела оставалось не более секунды.
Атлантический океан, восемьдесят миль
к северо-востоку от Джорджтауна
Настоящее время
Зеленоватые, сменяющие друг друга цифры на дисплее наручного компьютера отсчитывали последние секунды перед появлением посланной Баталовым группы.
Мы, слава богу, успеваем. Георгий появляется в твиндеке со вторым дыхательным аппаратом за полторы минуты до рассчитанного мной рубежа.
Появившись, сдвигает маску на лоб и сообщает:
– Я слышал голос Мишки – они идут сюда.
– Не одни?
– Нет, конечно. Мишка нарочито громко обратился к Тимуру.
– Значит, Баталов навязал сопровождение.
– Так и есть. Наверху имелось в наличии четыре лишних комплекта снаряжения. Значит, непрошеных гостей может быть до четырех человек.
– Надо сваливать, Жора.
– А чего мы опасаемся? – внезапно возражает друг. – У них же нет подводного оружия!
– Ты плохо знаешь Баталова. – Я хватаю ребризер, закрепляю на лице маску и тут же погружаюсь под воду, одной рукой волоча аппарат, а другой насильно увлекая за собой Георгия.
Пара малогабаритных автоматов, которые могли бы пригодиться в схватке с кавказцами, снова покоится на дне твиндека – их было трудновато удерживать на поверхности воздушного пузыря.
«Прихвати», – советую я другу и выглядываю из открытого люка. Снаружи пока никого не видно.
Выскочив из твиндека, мы понимаем, что не успеем дойти до трапа – в гарнитуре слышится голос Михаила.
– …Осторожно, узкая дверь, – подсказывает он кому-то.
Судя по громкости и четкости произносимых звуков, Жук находится не далее десятка метров. Скорее всего где-то между машиной и трапом. И подсказывает он, разумеется, не Игорьку – тот уже сделал ходку на затонувшее судно и ориентировался здесь не хуже самого Мишки.
К трапу мы уже не успеваем.
«Сюда!» – дергаю Устюжанина за руку в глубину трюмного коридора. Мы живенько вплываем в соседний твиндек, гасим фонари и прячемся между штабелями пакетированного алюминия…
Вначале видимое нами пространство коридора слабо освещается всполохами фонарного луча.
«Идут. И находятся у входа в трюмный коридор, – понимаем мы. – Лишь бы не отправились искать нас в соседних твиндеках!»
Вскоре свет набирает силу и густоту.
«Вошли. Остановились у круглого люка. Дальше, наверное, не пойдут».
Затем слышится негромкий скрип.