— Следственная бригада уже на месте работает, а машину за мной прислали давно, товарищ майор. Я уже в городе. Через две минуты будем проезжать мимо вашего управления. Если бы я знал окна вашего кабинета, помахал бы вам рукой.
— Как так, не понимаю? — недоумевал Мухаммадгафуров. — Без меня, значит, кто-то подсуетился. Я тут в Наркоконтроле застрял. Ездили в котельную уничтожать сразу две партии наркотиков, нашу и предыдущую, которую без нас захватили. Ваши, кажется, и захватили, или «краповые». Не помню… Это долгая история с уничтожением. Куча актов подписывается…
— Так все уничтожили? — спросил Валидов и сам удивился, с какой злостью прозвучал вопрос.
— Конечно… — Мухаммадгафуров, кажется, почувствовал его настроение.
— А из «Хайлендера»? Четыре рюкзака?
Майор некоторое время молчал, потом сказал голосом, похожим на мяуканье кошки:
— Так ты, говоришь, сейчас мимо будешь проезжать? Заскочи ко мне на несколько минут. Не боишься? Не бойся, я не кусаюсь…
Это был уже прямой вызов, идущий от восточного мужчины восточному мужчине, а не от майора полицейского спецназа старшему лейтенанту спецназа ГРУ. Но старший лейтенант тут же вспомнил про ввод в какую-то большую операцию, про предполагаемую проверку и про совет «поддаваться на провокации». В принципе, он сам своим вопросом о наркотиках из «Хайлендера» создал провокационную ситуацию, но отступать было поздно. Возможно, что именно оттуда, из городского управления внутренних дел, и лежал путь в банду к брату.
— Я не из трухлявых, товарищ майор, я заскочу. Какой у вас кабинет?
— Я встречу внизу, у стойки дежурного, сразу за дверью. Провожу с почетом…
— Через пару минут буду.
— Я спускаюсь…
Не убирая «трубку», старлей набрал номер командующего бригадой. Длинные гудки звучали долго, но никто не ответил. Так бывает. Или командующий занят, или просто вышел из кабинета, а телефон оставил на столе. Значит, не судьба самому доложить. Валидов остановил машину за углом, неподалеку от городского управления внутренних дел. Вышел, позвал старшего сержанта Кологривцева и положил ладонь ему на плечо.
— Садишься на мое место. Отвозишь взвод вместе с грузом на базу. Около груза и пленника оставляешь часовых. В помещении, не на открытом месте, чтобы никто не видел. Возможно, в твоем старании мое спасение. Учти, доверяю тебе, можно сказать, свою свободу и жизнь. Сам сразу после этого идешь на доклад к командиру бригады. Дежурному скажи, что я послал с конфиденциальным докладом. Полковник Веселов ждет от меня сообщения, и ты его везешь. Доложишь полковнику, что я общался по телефону с майором Мухаммадгафуровым. Майор знает, что груз героина из «Хайлендера» у нас, и пригласил меня к себе в управление для беседы. Я подозреваю, что это и есть тот вариант, который предвидел командующий. Иду туда. Пусть полковник Веселов позвонит командующему и доложит ситуацию. Груз героина и пленника рекомендую спрятать так, чтобы менты не нашли. Они могут меня обвинить в подмене груза и похищении настоящего героина. То есть все свалить с себя на меня. Согласно местным условиям, найдется куча свидетелей, чтобы все оформить юридически. Если так получится, я ухожу к брату. Командующий знает, что происходит, а командир бригады поймет. Я доходчиво объяснил? Ничего не забудешь?
— Все сделаю, товарищ старший лейтенант.
— Если я уйду к брату, взвод оставляю на тебя. Так и скажи полковнику Веселову, чтобы офицера на взвод пока не ставил. Справишься?
— Постараюсь.
— Надеюсь, что я ненадолго.
— А где ваш брат? Если полковник спросит…
— Полковник знает. Это не секрет, тебе могу сказать. Брат двоюродный, и у него большая и сильная банда. Хороший человек был, надеюсь, и остался. Его менты довели, так мне говорили. Больше тебе знать не положено. Но, мало ли что… Куда тебя со взводом без меня пошлют… Брата зовут Абдулмалик Насибович Валидов. Это я на случай, если вдруг в бою столкнемся… Всякое бывает… — Гази Талгатович протянул сержанту руку, и тот с уважением пожал ее. — Поезжай, разведчик. Будет возможность, я позвоню полковнику.
— Удачи вам, товарищ старший лейтенант. Мы будем ждать вашего возвращения…
* * *
Валидов проводил глазами грузовик, в котором приподнялся с одного угла задний полог, солдаты, возможно, слышавшие через тонкий слой брезента, что говорил их командир старшему сержанту, словно бы своими взглядами прощались с ним. У Гази Талгатовича сложились хорошие отношения с солдатами взвода. Он, конечно, основательно их «гонял» на занятиях, но именно это сделало их хорошими бойцами, и теперь все понимали, что, нагружая их на занятиях, командир тем самым спасает их в бою. И в бой за старшим лейтенантом все шли уверенно, зная, что он их не подведет, и сами старались не подвести командира.
Грузовик повернул за угол и скрылся. Теперь повернуть за этот угол предстояло и старшему лейтенанту Валидову. Он прошел до угла деловой походкой и посмотрел на высокое крыльцо здания. Там, за стеклянными дверьми, его должен был встретить майор Мухаммадгафуров. И так легко было ничего не понять в ситуации, пройти мимо крыльца, а потом просто связаться с Наркоконтролем и передать им весь груз. И все шло бы дальше спокойно и размеренно, как и раньше. Точно так же старший лейтенант тренировал бы свой взвод, точно так же изредка выезжал бы на операции. Это было бы привычно и никак не нарушало бы обычный жизненный ритм. Но сейчас предстояло идти по неведомому пути, чтобы добиться большего. И неизвестно, что получится из всей этой истории.
Как просто пройти мимо этого крыльца! Но не в характере старшего лейтенанта останавливаться в самом начале пути только потому, что не видишь, что ждет тебя дальше. А дальше скорее всего должны ждать обязательные и громкие неприятности, которые, однако же, способны в дальнейшем трансформироваться и стать необходимым условием для достижения цели. Значит, надо подниматься на крыльцо.
И Валидов поднялся. Без видимой задержки толкнул дверь, хотя какой-то внутренний голос говорил, что остановиться еще не поздно и велика вероятность не выйти из этой двери. Не просто без наручников, а вообще живым. И никто не обвинил бы старшего лейтенанта в случае отказа. Никто, кроме него самого. Но это было бы отказом и от продолжения начатого, и от будущих перспектив. Перспектива приходит к лучшим, а стать лучшим, не рискуя, невозможно. Без этого офицер остается до конца своей службы на обычных командных должностях, хотя по-прежнему называется военным разведчиком. А состоять только на командной должности — это лишь маленькая грань службы военного разведчика и диверсанта. Незначительная часть большой и обширной службы. А что там, за гранью командной должности, знают только те, кто эту грань переступил. И переступить ее можно было только вот так, перешагнув через этот порог, который кажется вдруг необычайно высоким, как полевое препятствие, как заграждение.
Створки из толстого и, возможно, бронированного стекла открылись тяжело. Бегом через эти двери не пробежишь, и любая атака через них легко захлебнется. Возможно, двери умышленно делали такие. Впрочем, у боевиков всегда найдется хотя бы разовый гранатомет «Муха», способный разрушить такую преграду. Тем не менее любое препятствие всегда дает шанс подготовиться к атаке и отразить ее.