Порядок!
Здорово! — обрадовался Петька, и оптимизм вернулся к нему.
Звони ему прямо сейчас!
Нетушки! — возразил Петька. — Суетиться мы не будем. Больно надо! Позвоню ему завтра!
Петь, но зачем же время терять! Хорошо, не звони сейчас, но вечером — обязательно! Чтобы завтра же с ним встретиться.
Завтра, между прочим, рабочий день. И у нас скоро конец года!
Ну и при чем тут это?
При том, что я…
Но тут зазвонил телефон. Игорь вскочил с пола.
Да! Пап, я только что вошел! Ага! Видел! Скоро приду! Через полчасика! Договорились!
Предки требуют? — спросил Петька, аккуратно перевязывая развязанные пачки.
— Нуда!
Они вернули чемодан на прежнее место.
Петька, чего-то я в толк не возьму… Ты что, все же хочешь открыть этому Жоре глаза на его жену?
Нет, пока нет… Для начала я с ним заведу дружбу, а уж потом, может быть… Главное, подобраться к киллеру… А вообще, я и сам не знаю, что дальше делать, просто надеюсь на удачу! Согласись, все-таки невероятная удача, что этот Пашка живет как раз над ними!
Да уж!
Вот видишь! А если я внедрюсь к ним в дом, может, я что-то и узнаю.
Понял!
Ты только не думай, Круз, если он даст мне деньги за журналы, я их тебе отдам!
Ты что, больной? Мне это и в башку не залетело!
Ну все-таки…
Ладно, Квитко, заткнись!
Уже! — рассмеялся Петька.
Они вместе вышли на улицу и там расстались. Петька пошел домой. И принялся изучать журналы. Это оказалось страшно интересно. Когда он опомнился, был уже десятый час. Родители еще не вернулись с дачи. И он позвонил Жоре.
Георгий Васильевич, это Петр!
Какой Петр? — не понял тот.
Ну, мы же с вами сегодня познакомились, я обещал посмотреть для вас журналы.
Ах да! Петр! Ну и как, нашел?
Нашел, потому и звоню!
Именно те, что я просил? — оживился Жора.
Именно те!
Отлично, просто здорово! Слушай, а ты сколько за них хочешь?
Ну, я вообще-то не знаю, так, слышал краем уха… А вы назовите вашу цену! Если меня устроит, я скажу!
Хорошо! По тридцать долларов за журнал, итого шестьдесят!
Годится! — воскликнул Петька.
Отлично! Когда ты смог бы мне их привезти?
Завтра. Во второй половине дня.
Превосходно, Петр! Адрес ты знаешь, квартира как раз под квартирой твоего приятеля. В пять часов тебя устроит?
Вполне, договорились!
До завтра, Петя!
Петька положил трубку и задумался. Тридцать долларов за журнал — совсем не плохо, но… Ведь у родителей Игоря несколько комплектов этих журналов, и вероятно, если продать их комплектами, Крузенштерны могли бы получить неплохие деньги, а теперь… Черт, как он об этом не подумал… Правда, сами они об этом не догадываются… Надо поговорить с Игорем, а то совесть замучает. Разумеется, шестьдесят баксов он отдаст Крузу! И тут вдруг Петька почувствовал, что ужасно, просто смертельно устал. Такой длинный, напряженный день, а он ведь после болезни…
Когда родители вернулись с дачи, они застали Петьку крепко спящим на диване у телевизора. На полу лежали два старинных журнала. Мама пощупала сыну лоб. Температуры не было.
— Умаялся, бедненький, — прошептала она, а отец просто взял его на руки и отнес в постель.
По дороге в школу Петька столкнулся с Игорем и изложил ему все свои мысли по поводу журналов и денег за них.
Ерунда! — сказал Круз. — Отец их ни за что не продаст! Наследие предков! Так что их все равно рано или поздно мыши сожрут!
У вас есть мыши?
Нет, это я фигурально выразился!
Понятно!
Так что спокойно езжай к Жоре, а шестьдесят баксов мы с тобой найдем на что потратить!
Уверен?
На сто процентов! Мама вообще хотела эти журналы выкинуть!
Петька решительно позвонил в дверь, и она почти сразу распахнулась. На пороге стоял Жорин отец, член-корреспондент Академии наук Василий Александрович Кудреватых.
Тебе что надо? — весьма неприветливо осведомился он, окинув Петьку подозрительным взглядом.
Георгий Васильевич дома?
Еще не пришел! А зачем он тебе?
У меня к нему дело. Личное!
Личное? Это что значит — личное? А? Я тебя спрашиваю!
А он когда вернется? — осторожно спросил Петька.
Тебя что, не учили — отвечать вопросом на вопрос неприлично! Не-при-лич-но!
И он помахал длинным костлявым пальцем у Петьки перед носом.
— Извините, — растерянно пролепетал тот, потихоньку пятясь к лифту.
Стой! — загремел Кудреватых. Петька замер.
Какое, ты сказал, у тебя дело?
Личное!
— Личное? Личное, неприличное, симпатичное, идентичное, хаотичное, чечевичное…
— Ежевичное! — невольно вырвалось у Петьки, совершенно обалдевшего от этого потока рифм.
— Клубничное, земляничное, фанатичное, истеричное… — уже с восторгом выкрикивал Кудреватых.
«Он же сумасшедший!» — мелькнуло у Петьки. Надо сматываться.
Но тут из лифта вышел Жора.
Петя, ты есть хочешь? — спросил уже на площадке Жора.
Не очень…
А давай зайдем тут в кафешку, перекусим! Я приглашаю! Одному есть скучно! Там очень недурно кормят!
— Можно, — согласился Петька.
Они вышли со двора, прошли немного и увидели маленькое уличное кафе, каких в Москве в последнее время развелось немало. Несколько пластмассовых столиков под пестрыми зонтиками, искусственная зелень. Народу было мало. Они сели в тени.
Привет, Жора! — сказала сразу подошедшая официантка.
Здравствуй, Тома!
А это твой брат?
Нет, это мой новый друг! Вот что, Тома, дай-ка нам две окрошки… Ты окрошку ешь? — обратился он к Петьке.
Ем!
А я вот лет до двадцати в рот ее не брал, дурак, потому и спросил. Значит, две окрошки и два мяса в горшочках. И попить чего-нибудь, похолоднее!