Партийцы переглянулись.
— Теперь предусмотренные прейскурантом сыскных агентств доплаты за качество обслуживания. Я продолжаю работать в органах. Значит, еще тридцать. Мое звание подполковник милиции. Это еще пятьдесят. Я буду использовать служебное оружие. Десять. Служебный транспорт. Пять. И служебные источники информации. Эта услуга тянет на сорок долларов. Плюс десять долларов на разные прочие, трудно поддающиеся учету мелочи. Итого двести тридцать пять долларов в сутки. Согласитесь, вполне приемлемая, я бы даже сказал небольшая для подобного рода дела сумма. Правда, здесь есть одно «но». Такая форма взаиморасчетов возможна только при условии месячной предоплаты.
Присутствующие партийцы шумно выдохнули воздух.
— В случае же, когда мне придется работать за конечный результат, я бы хотел иметь достойное за проделанную мной работу вознаграждение. Два с половиной процента от всей суммы.
— А ты говорил, у него истинно пролетарское происхождение, — тихо вздохнул Прохор.
— В любом случае окончательное решение принимать вам. Но должен предупредить, более дешевый вариант вы вряд ли найдете.
— Ну что решим? — упавшим голосом спросил Максим. Федор молча поднял руку. За ним — Прохор. Последним Максим.
— Принято единогласно.
Сдались идейные борцы за освобождение рабочего класса. Капитулировали перед превосходящими силами обрушившихся на них проблем. С первым наемным работником, с Петром Семеновичем, хоть и не напрямую, хоть через посредника, но еще как-то справлялись. Еще держали хорошую мину при все более ухудшающейся игре.
А здесь не смогли. Здесь капитулировали. Сдались на милость затребовавшего и получившего два с половиной процента победителя.
— Тогда будем считать, что наша с вами сделка состоялась, — подвел итог Александр Владимирович. — И чтобы не откладывать дела в долгий ящик и быстрее приблизиться к тому, что вы и я желаем, я бы хотел задать вам несколько вопросов. Вернее, один и самый главный вопрос — кто, кроме вас, осведомлен о партийных счетах?
— Изначально только мы, покойный Петр Семенович и еще один подполковник, который был вместе с ним.
— Фамилия подполковника?
— Лукин. Подполковник Лукин.
— Кто еще, кроме тех, кто, как вы выразились, «изначально» знал о счетах?
— К сожалению, многие.
— Кто конкретно? И как они могли узнать о том, что знали только вы, генерал и подполковник?
— Дело в том, что этот подполковник сбежал. С дискетами сбежал.
— Где он теперь?
— Погиб. То есть я хотел сказать, убит.
— Кем убит?
— Точно неизвестно. Но, может быть, Ивановым.
— Каким Ивановым? Кто такой Иванов?
— Это тоже неизвестно. Но дискеты каким-то образом попали к нему.
— Где попали?
— На улице Агрономической. Где погиб подполковник Лукин. И еще несколько человек.
— Кто их убил?
— По всей видимости, Иванов.
— С чего вы взяли?
— Генерал Петр Семенович знакомился с материалами следствия. И сообщил нам, что следствие установило, что из оружия, которым были они убиты, стрелял Иванов.
— То есть дискеты появились у Иванова после этого?
— Наверное.
— Вы пытались найти его и изъять похищенные дискеты?
— Конечно. Петр Семенович искал его все это время.
— Нашел?
— Нашел. Но взять не смог.
— Почему?
— Его бойцы были убиты.
— Кем?
— Ивановым.
Милицейский подполковник очень внимательно посмотрел на партийцев. Они несли какой-то маниакальный бред. На тему мании всеобщего преследования каким-то Ивановым.
— С чего вы взяли, что это опять был Иванов?
— Мы ничего не брали. Эту информацию нам сообщил Петр Семенович. Он расследовал гибель своих бойцов и знакомился с материалами уголовного дела.
— То есть дискеты опять остались у Иванова?
— У него.
— Кто еще из оставшихся в живых знает о дискетах?
— Мы, Иванов и, возможно, кто-нибудь из подчиненных Петра Семеновича.
— Кто? Кого вы знаете?
— Майора Сивашова и капитана Борца. Он давал нам их фамилии, когда согласовывал тех, кто поедет в Швейцарию.
— Больше никто?
— Кажется, нет.
— Ну что ж. Значит с них, с майора и капитана, и надо начинать. И еще с Иванова. Потому что пока мы не узнаем, где они находятся, мы не можем быть спокойными за свои тылы. И значит, не можем приступать к решению главной, для которой вы меня сюда пригласили, задачи. Начинать надо с них! Есть у вас какие-нибудь их координаты?
— Нет.
— Тогда постарайтесь вспомнить их имена, фамилии, отчества, возраст и любую другую информацию, которая может пригодиться мне для установления их местопребывания...
— Я никак не пойму, зачем мне встречаться с каким-то там Корольковым по кличке Папа? Зачем он мне нужен? — никак не мог уяснить суть поставленной перед ним задачи Иванов.
— Вам — совершенно незачем. Встреча с Папой нужна не вам — нам.
— Тогда зачем вам понадобилось, чтобы с Корольковым встречался я? Если он вам так нужен, встречайтесь с ним вы.
— К сожалению, с нами он на контакт не пойдет.
— А со мной пойдет?
— С вами — пойдет.
— Почему?
— Потому что он вас знает.
— Откуда он меня может знать, если я с ним незнаком и ни разу не видел?
— Он вас знает заочно. А нам бы хотелось, чтобы это знакомство из заочного превратилось в очное.
— Почему обязательно очное? Почему нельзя как-нибудь по-другому? Я готов вам помочь!.. Например, написать ему письмо или даже поговорить с ним по телефону. Я не хочу туда идти, чтобы знакомиться с ним лично. Почему я должен туда идти? Почему вы не можете обойтись без меня?
— Потому что существует своя логика проведения такого рода операций. Я не могу посвящать вас во все детали, но если в общих чертах, то гражданин Корольков имеет выход на агента одной из иностранных спецслужб. Один только он имеет. В силу различных обстоятельств он знает вас. И как мы предполагаем, сможет подвести вас к этому агенту для передачи определенного рода информации, которой снабдим вас мы. Понятно?
— Ни черта не понятно!
— Повторяю — агент иностранной разведки доверяет Королькову, Корольков — доверят вам, вы просите Королькова о встрече с агентом и после знакомства передаете ему полученную от нас информацию. Теперь понятно?