— Дверь закрой.
Иван Иванович захлопнул дверь.
В подъезд, прикрывая друг друга, ворвались следователи Старкова. И побежали на девятый этаж.
— Иди к окну.
Иван Иванович Прошел к окну.
— Выбивай прикладом винтовки стекла. Иван Иванович выбил.
— Выбирайся на подоконник. Выбрался.
— Скажи, чтобы жильцы сидели тихо полчаса.
— Сидите тихо полчаса.
— Или ты убьешь их.
— Или я убью вас.
Женщина испуганно закивала и заплакала.
— Все, прыгай вниз.
Иван Иванович спрыгнул. И увидел в десяти шагах от себя машину. С уже открытой дверцей.
— Сюда, — крикнул водитель.
Машина сорвалась с места, свернула во дворы и по ним выехала на соседнюю улицу. Очень вовремя выехала. Потому что вдоль дома, перекрывая подходы и задерживая всех подозрительных, уже рассыпались цепи ОМОНа, СОБРа и группы захвата. Десятки людей в бронежилетах, пригибаясь и прячась за углы домов, стягивались ко второму подъезду. На соседние крыши взбирались снайперы. Напротив дома встали два бронетранспортера.
— Что такое? Зачем они? И еще бронетехника?.. — спрашивали друг друга испуганные жильцы.
— Наверное, банду брать будут.
— Какую банду?
— Наверное, вооруженную.
— Почему вооруженную?
— А чего они столько сил нагнали.
— Внимание жильцам дома! — сказал в мегафон командир ОМОНа. — Прошу до особого распоряжения не выходить из квартир. Повторяю...
Потом повернулся и спросил:
— Как его зовут?
— Иванов. Иван Иванович.
— Гражданин Иванов Иван Иванович. Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Предлагаю вам сдаться. Гражданин Иванов, вы окружены...
— Там, на девятом этаже, вооруженные люди! — доложил командир первого взвода.
— Вяжи их.
— Всех?
— Всех!
— А может, это милиция?
— Один хрен вяжи! После разберемся.
Снизу, с восьмого этажа, и сверху, с крыши, на веревках, выбивая ногами стекла, на девятый этаж, выбивая оружие, выкручивая руки и пиная всех, кто не успел увернуться, ботинками между ног, ворвались омоновцы.
— Да вы что?! Мы же свои. То есть ваши. Мы же милиция! — орали следователи Старкова.
— Все так говорят! — объясняли свои действий омоновцы, пиная поверженные жертвы куда ни попадя.
Через несколько минут избитые следователи, придерживая руками низ живота, вышли в сопровождении омоновцев во двор.
— Это же наши! — узнали их бойцы группы захвата. — А чего они все так руки держат? А не сзади?..
— Руки? Не знаю. Вы лучше посмотрите, нет ли среди них Иванова? — сказал командир ОМОНа.
— А где он тогда?
— Откуда нам знать! Мы вместе с вами приехали!
— Тогда всем отбой!..
Десятки бойцов, сжимая в руках автоматы и снайперские винтовки, потянулись к машинам. Жильцы разочарованно разошлись по домам. Улицы опустели. О недавнем происшествии напоминали теперь лишь выбитые стекла на верхних этажах второго подъезда и кровавое пятно на асфальте. В том месте, где остановилась машина. В том месте, где был убит заместитель главы городской администрации Анисимов. Выстрелом в голову из снайперской винтовки.
— Товарищ генерал! Операция завершена.
— Успешно? — как-то странно, как-то очень официально спросил генерал.
— Так точно! Завершена успешно.
— А ты знаешь, что Анисимов убит? Из снайперской винтовки. Мне только что сверху сообщили.
— Так точно, знаю. Конечно, «убит». Из снайперской винтовки. Я же докладываю, что операция прошла...
— Да не «убит», а убит! Наповал убит! В лоб убит!
— Как в лоб? Как убит?! — растерянно переспросил майор Проскурин.
— Так убит!
— Не может быть!
— Можешь поехать в морг и убедиться!
— Ничего не понимаю! Он же стрелял, холостыми патронами! Вернее, он вообще не стрелял!
— А что делал?
— Сказал «бах»!
— Что сказал?
— "Бах". Чтобы нам сигнал подать. Он не стрелял...
— Он, может, и не стрелял, но убить — убил!
— Как же так может быть? Как же он мог... если патроны холостые...
— А ты проверял?
— Я? Да. До операции.
— Все проверял?
— Все... То есть почти все. Конечно, может, какой-нибудь один... Боевой... Случайно. И тогда Иванов, когда стрелял... Хотя как бы он мог попасть? С такого расстояния? Если он в тире ни разу в мишень... Если только нечаянно...
— Случайно оказалась боевая пуля, случайно выстрелил и нечаянно попал? — резко спросил генерал.
— Ну да. Иначе как объяснить...
— Реалистично! Я не верю в случайности. Тем более в случайности со смертельным исходом. И особенно в такие, где, как в лототроне, должны совпасть сразу несколько маловероятных самих по себе событий. Боевой, среди холостых, патрон, попадание в лоб с расстояния, с которого стрелок промахивался в заднюю стену тира...
— А как же тогда объяснить...
— Возможно, очень просто. Если допустить, что нас подставили. Меня, тебя и Иванова. Что нас использовали в чужой игре. В качестве громоотводов. То есть сделали так, что стреляли не мы, но убили мы. И отвечать нам. По полной программе. Короче, нашими руками убрали кому-то очень мешающего Анисимова.
— Зачем нашими?
— Затем, что надеются, что, если в дело замешана Безопасность, им все сойдет с рук. Потому что свои своих вряд ли будут тащить на суд. Что свои своих выведут из-под удара. Вместе с несвоими. Или...
— Что или?
— Или все еще хуже. Гораздо хуже!
— Куда уж хуже?
— Хуже всегда есть куда! Даже когда некуда! Хуже, если нас подставили свои.
— Какие свои?
— Которые наши. Которые братья по оружию.
— Как так?! Они же...
— Очень просто! Допустим, кому-то мешаешь ты или я. Или весь отдел в целом. А то, что он мешает многим, ты знаешь лучше меня. Слишком много ног мы с тобой за все это время поотдавливали. И слишком много чего лишнего узнали. Чтобы убрать нас с пути, необходим какой-нибудь компромат.
— Или киллер.
— Киллер не подойдет. Одного киллера на весь отдел будет мало. А вот компромата — в самый раз. Умно состряпанный компромат равен по разрушительной силе тяжелой авиационной бомбе. Которая всех разом и в клочки! Так?