— Ну?!
— И показали, — потер палец о палец молодой санитар.
— Там не одно разрешение надо.
— У них много разрешений. Целая пачка.
— Что-то последнее время ночами стали часто родственники приходить.
— Что ты говоришь?
— Я говорю, открывай. Раз у них с документами в порядке...
В помещение вошли молодые, чем-то знакомые парни.
— Где они? — с порога спросили они.
— Кто?
— Братья наши.
— Там. В морозилке. Только к ним нельзя. Они опечатаны...
— Да знаем мы. На, возьми разрешение. Старший санитар внимательно осмотрел и пересчитал предъявленные «бланки разрешений».
— Слышь, проводи их туда, — сказал он молодому санитару. — И покажи, где розетка.
— Какая розетка? — переспросил санитар.
— Электрическая. Им розетка нужна... Вам розетка нужна?
— Нам розетка? Зачем розетка? Не нужна нам розетка. Нам родственники нужны.
Парни и санитар ушли. И тут же в дверь постучали снова.
— Вам чего? — спросил старший санитар через дверь.
— Нам родственников посмотреть. Которые утром поступили.
— С Агрономической, что ли?
— Так точно. С Агрономической. Их и надо посмотреть.
— Нельзя. Ночь сейчас. И разрешение надо.
— Есть у нас разрешение. Давай открывай, папаша!
— Сейчас не могу. Через полчаса приходите.
— Почему через полчаса?
— Потому что не одни вы такие. К родственникам.
— А что, кто-то еще интересовался?
— Интересовался. Так что через полчаса приходите. Не раньше.
За дверью о чем-то быстро и беспокойно заговорили. И снова застучали. Но уже гораздо более настойчиво застучали.
Логика поиска постоянно сводила две противоборствующие, преследующие одни и те же цели стороны в одно и то же время в одних и тех же местах. Сводила и сталкивала лбами. Так, что только искры во все стороны летели.
Кто-то сказал бы, что это невезуха. Кто-то — злой рок. А кто-то — нормальная практика идущих параллельными курсами ищеек...
— Открывай давай!
— Не могу я. Говорю же, через полчаса... В замочной скважине что-то заскрежетало, потом что-то мощно ударило в дверь, и шурупы, удерживающие засов, с треском вылетели из косяка. В морг ввалились другие парни. Чем-то похожие на первых.
— Где они?
— Кто?
— Родственники. Которые первыми пришли.
— В морозильнике.
Парни переглянулись, выдернули из-под кожаных курток пистолеты, передернули затворы и двинулись в сторону морозилки. Как будто знали, где она находится.
— На счет «раз»...
В морозилке первые парни за руки, за ноги стаскивали с полки нужный им труп. И разворачивали большой крапивный мешок.
— Вы это зачем? — подозрительно спросил сопровождавший их санитар.
— Тебя не спросили, — ответил один.
— Он хочет сказать, что это наш родственник и мы на время возьмем его с собой. Чтобы мамочке показать, — поправил другой.
— Как же это? Нельзя это! — засуетился санитар. — У нас покойники строгой отчетности...
— Ты, дядя, лучше носилки принеси. Если не хочешь недостачу покрыть. Собой, — раздраженно сказал первый.
Санитар попятился к двери и открыл ее. За дверью с пистолетами на изготовку стояли еще какие-то люди.
— Всем стоять тихо! И руки, руки за голову, — сказали они. — А ты иди, куда велели, — кивнули они санитару. — Нам тут с твоими гостями потолковать надо.
Суетящиеся у трупа «родственники» подняли головы и взглянули в дула направленных на них пистолетов.
— Вы чего, мужики?
— Руки! Руки — мы сказали!
— Да ладно вам, — напряженно улыбнулись «родственники». — Не будем же мы в самом деле выяснять отношения в морге. Здесь и без нас мертвяков хватает.
— Руки!
— Может, столкуемся?
— Не о чем нам с вами толковать. Руки! Или... Или считаем до трех. Раз!
— Вы что, будете стрелять?
— Будем! Если вы не задерете свои клешни. Два! На счет «три» «родственники» вместо того, чтобы поднять к затылкам ладони, вдруг резко присели и, прикрывшись мертвым телом, выдернули оружие.
Щелкнуло несколько выстрелов. Пули впились в труп. И в плечо и в голову лежащего за ним «родственника». Который тоже стал телом. Но другой «родственник» успел, воспользовавшись мгновением, откатиться в сторону и уронить перед собой несколько покрытых инеем покойников. Теперь его огневая позиция оказалась выгодней позиции наступающей стороны. Он лежал под прикрытием баррикады, сложенной из мороженых мертвецов, парни толпились возле входа.
Они быстро оценили обстановку, попадали на пол и открыли ураганную стрельбу по лампочкам. Через мгновение в морозилке стало темно, хоть глаз выколи. Только слышалось тяжелое сопение и шевеление еще живых человеческих тел.
— Слышь, боец, кончай выпендриваться, все равно мы тебя достанем, — сказал голос.
— Или я вас.
— Не смеши. У нас три ствола против твоего одного. Бросай оружие, пока мы все тут не замерзли.
— Не пойдет.
— А ты что предлагаешь?
— Предлагаю разойтись с миром. А не то...
— Что «не то»?
— У меня граната.
— Врешь!
— А это мы посмотрим. Через четыре секунды.
— Ты ее все равно не бросишь. Потому что сам первый... Граната — она в помещении дура.
— Один хрен вы меня все равно кончите.
— А может, нет?
— Кончите. Вам свидетеля оставлять не след.
— Бросай оружие, дурак!
В темноте завозились люди. Отсвечивая вспышками, бухнуло несколько выстрелов.
— Ладно, уговорили, бросаю. Послышался характерный звук сработавшего взрывателя. И граната с глухим стуком упала на пол.
— Береги-ись! А-а-а!
Оглушительно бахнул взрыв. Сотни осколков ударили в стены и потолок, срикошетив от них в пол, в мертвецов и в живых людей...
— Что-то грохнуло, — сказал младший санитар, — надо пойти посмотреть.
— Пойди посмотри.
Санитары приоткрыли дверь. Из-за нее густо потянуло кислым дымом.
— Живые есть?
Подобный оклик в мертвецкой звучал несколько странно. Но, как ни странно, получил отзыв.