— Как кто — я! — приосанившись, ответил старый сыщик. — Неужто не похож?
А ведь похож, особенно когда в своей шубе. Уж так похож, что впору пред ним шапку ломить! Ну просто барин!
Все обалдело глядели на довольного собой Валериана Христофоровича.
— Вы, конечно, вылитый буржуй, — отвесил сомнительный комплимент Митяй. — Но вас же его дружки, когда мы Федьку на Хитровке брали, видели!
— Да в том-то и дело, что все, кто меня там видел, ныне пребывают в чека! Ей-богу, господа, не понимаю, чего вы опасаетесь. Скажем, что я желаю купить у него сокровища, а как он с ними придет, мы его, голубчика, и схватим!
— А кто скажет-то? — задал вопрос Мишель.
— В том-то и загвоздка!... — сник Валериан Христофорович. — Если кто сторонний — ни за что не поверит!
— А ежели бы, к примеру, Анисим? — вдруг спросил Лексей Шмаков.
Анисим?... Да, пожалуй, Анисиму он мог бы поверить. Вместе ювелира убивали, да и, по всему видать, не его одного. Так что одной веревочкой повязаны, насквозь кровавой! Как Анисима брали, он не видел и потому вполне можно объяснить их вынужденную разлуку тем, что тот прятался.
Но только как заставить Анисима не проговориться?
Неужто он, попав обратно к своим дружкам, не повинится перед ними?
— Надо ему прощение посулить, — предложил кто-то из хлопцев.
— Но, посулив, придется слово держать, — сказал Мишель.
— Это зачем? — удивился Лексей Шмаков. — Он же ювелира убил! Теперь пообещаем, Федьку через то словим, а посля все одно шлепнем, как душегуба и контру!
— А как же честь? — тихо спросил Мишель.
— Какая честь — бросьте вы эти ваши отжившие пережитки! — возмутился Митяй. — Это только у барышень честь! А у нас революционная необходимость! Вот мы теперь со всей этой контрой чикаться станем, слова держать, а они опосля, коли верх возьмут, нас не пожалеют!...
Мишель вдруг почему-то вспомнил своего приятеля Звягина, который грозился, буде только представится такая возможность, развешивать таких вот Митяев на московских фонарях. И еще вспомнил расстрел подле ворот Арсенала в Кремле...
А ведь верно, не станут чикаться — ни те, ни другие.
В такой сваре все прежние законы побоку!...
— Все это замечательно, мой юный друг, — миролюбиво сказал Валериан Христофорович. — Вы, конечно, не барышни, вам честь беречь ни к чему. Но только, я боюсь, Анисиму одних только слов тоже мало будет. Смею вас уверить — продаст он вас, милостивые государи-товарищи, со всеми вашими революционными потрохами, как только среди своих окажется. Там, знаете, тоже понятия о чести очень своеобразные.
— Не продаст, — вдруг уверенно сказал Митяй. — Побоится.
— Чего же, позвольте узнать? — хмыкнул сыщик.
— Меня! — ответил Митяй. — Я с Анисимом пойду. Он меня боится и при мне слова лишнего не скажет!
Все умолкли, не зная, что на это сказать.
— Я пойду с Анисимом, будто бы родственник его. Я в деревне жил, за своего легко сойду.
— А если они вас раскроют? — спросил Мишель.
— Значит, убьют! — коротко сказал Митяй. — А нет — так я их!
Была в нем какая-то сумасшедшая уверенность в своей правоте и жертвенность тоже. «Может, тем они и сильны, что не сомневаются? — подумал Мишель. — Что ни других, ни себя не жалеют?»
— Рискованно, конечно, — вздохнул Валериан Христофорович. — Но чертовски соблазнительно! Анисим, верно, Митю до икоты боится — в его присутствии лишнего не сболтнет. Но только как его подле себя удерживать?
— Ничего — как-нибудь! — уверенно заявил Митяй. — Буду подле него жить на правах родственника. Вцеплюсь в него, что клещ. Не оторвет!
Все вопросительно поглядели на Мишеля. Последнее слово было за ним.
— Ну, хорошо, давайте попробуем обсудить этот вариант, — скрепя сердце уступил Мишель.
— А тут и обсуждать нечего! — рубанул воздух Митяй. — Это дело решенное! А ежели вы меня пущать не будете, так и знайте — сам пойду, один. А все одно за Сашка расквитаюсь!...
Мишель Герхард фон Штольц был полон решимости — его голова работала как никогда ясно, его воля была собрана в железный кулак, которым он намеревался в скором времени безжалостно гвоздить своих врагов.
Он был готов к драке!...
Ну все, пора!...
И!...
— Стой! — вдруг воскликнула Ольга, отчаянно дергая Мишеля за ногу. — Погоди!...
Мишель Герхард фон Штольц от неожиданности вздрогнул. И сердце его сжалось в дурном предчувствии.
Что?... Неужели она передумала?! Неужели она ему откажет и он так и останется вечным холостяком?
— Что, что случилось? Ты боишься?
— Нет. Просто я подумала, что мы не можем рисковать! — торопливо сказала Ольга. — Рисковать колье!... А что, если один из нас погибнет и пропадет? Пойми: оно не должно исчезнуть — оно бесценно. Ведь это, может быть, то самое, настоящее колье!
Ну да, настоящее. И то настоящее, и это тоже — оба настоящие! Но разве это повод омрачать их последние минуты?
— Милая, это всего лишь подделка! — уверенно сказал Мишель.
— Нет, не подделка! — кругля глаза, повторила Ольга.
Ну вот, им еще семейных сцен недоставало!
— Но экспертиза! — напомнил Мишель. — Экспертиза показала, что в Гохране находится оригинал, и, значит, то, что хранится у меня — всего лишь копия! Копия!
— Ну о чем ты говоришь! — недовольно вскричала Ольга. — Я же сама его видела, в руках держала. Оно совершенно как настоящее — там даже каплеобразная вмятина была!
— Вот видишь, ты сама говоришь — «как настоящее», — с мягким упреком сказал Мишель. — Я в ни малой степени не решусь подвергать сомнению твой профессиональный опыт, но, согласись, экспертиза, произведенная в Гохране, куда весомей беглого осмотра колье на коленке под светом бытовой лампы. В Гохране его изучали специалисты...
— Так в том-то и все дело! — взволнованно вскричала Ольга. — Не специалисты, а специалист... Раньше я все никак в толк взять не могла, а теперь поняла! Экспертизу проводил Георгий Маркович, и поэтому он имел возможность дать ложное заключение!
— Но ведь ты тоже видела колье!
— Да, видела, но лишь мельком! Большую часть работы делал Георгий Маркович, и что ему мешало написать, что колье настоящее? Его заключение никто оспаривать не станет!
Ах вот оно в чем дело. Вот как ларчик открывался!
Тогда понятно, почему экспертиза установила подлинность хранящегося в Гохране изделия номер тридцать шесть тысяч пятьсот семнадцать... Которого на самом деле там нет! Или даже есть, но не изделие, а грубая подделка, где вместо бриллиантов, скорее всего, вставлены обыкновенные стекляшки — стразы.