– Сергей, – не задумываясь отвечал лейтенант. На экране задергались, поползли вверх и вниз цветные линии.
– Как звали вашего отца?
– Михаил. Михаил Федорович.
– Вы любите сладкое?
– Ну люблю, а что?
– Отвечайте только “да” или “нет”.
– Ну, тогда – да.
Кривые, нарисованные полиграфом после ответов на эти и другие простейшие и однозначно толкуемые вопросы, были довольно похожи.
– Вы когда-нибудь врали?
– Да.
– Вы могли бы переспать с женой вашего близкого друга, если бы она была очень красивой и инициатива исходила от нее?
– А друг узнает? – спросил практичный лейтенант. Мужчина в халате на мгновение задумался. Такие оговорки в вопросе предусмотрены не были.
– Допустим, нет.
– Ну, тогда… Нет, все же нет.
Линии снова задергались, но теперь задергались по-другому. Потому что если с очень красивой, да по ее инициативе и никто ничего не узнает, то тут мало кто устоит. Потому что если нельзя, но очень хочется…
– Вы когда-нибудь испытывали затруднения в сексуальной жизни?
– Кто – я?! Да никогда!..
Оператор полиграфа сделал какие-то отметки на экране. Он пытался выстроить визуальные алгоритмы правды и лжи. На его языке это называлось калибровкой респондента.
Постепенно вопросы утрачивали безобидность.
– Вы готовы убить человека, если это прикажет ваш командир?
– Да.
– Вы способны лишить жизни своего друга, если этого потребуют интересы дела?
– Смотря какого дела.
– Отвечайте только “да” или “нет”.
– Да.
– Вы согласны с утверждением, что честь выше жизни?
– Конечно… То есть – да.
– Вы любите своих близких?
– Да.
– Вы готовы ради них пожертвовать жизнью?
– Да…
– Вы способны пожертвовать жизнью… Вопросов было много, так много, что испытуемый отвечал на них уже почти механически.
– Да…
– Да…
– Нет…
– Спасибо.
– Я свободен?
– Нет, вам нужно ответить еще на несколько вопросов.
“Несколько вопросов” на проверку оказывались сотнями.
Им задавали бессмысленные и даже смешные на первый взгляд вопросы, показывали картинки с оказавшимися в той или иной ситуации персонажами, просили выбрать из множества вариантов действий единственно приемлемые…
– Спасибо, вы свободны. Слава богу!..
– Тогда я пошел?
– Да, только не сюда, вот сюда.
Оказывается, в комнате была еще одна дверь…
– Следующий!..
Садитесь, расстегните рубаху, закатайте рукав…
Как вас зовут?..
Вы когда-нибудь воровали?..
Изменяли жене?..
Удовлетворены ли вы вашим положением?..
Любите ли вы деньги?..
Готовы ли вы за деньги пойти на неблаговидный поступок?..
А за очень большие?..
Есть ли у вас какая-нибудь, о которой никто не знает, тайна?..
– Спасибо, вы хорошо поработали. Можете идти. И очередной испытуемый возвращался в казарму.
– А Лешка где? – интересовались у него друзья.
– Как где? А разве он не вышел?
– Нет, не выходил. Мы думали, он там остался.
– Никого там нет.
Вот так номер, а куда тогда Лешка девался? И Иван? Иван тоже оттуда не вышел!..
На вечерней поверке спецназовцы потребовали у нового командира отчет.
– Где Иван? И Лешка… Где наши ребята, куда вы их девали?
– Никуда мы их не девали, они находятся на медицинском обследовании.
Объяснение звучало неубедительно, но проверить его было невозможно.
– Когда они вернутся?
– Точно не знаю, но обещаю, что вы с ними скоро встретитесь. Обязательно встретитесь.
Командир не соврал. Хотя было бы лучше, если соврал…
Люди в белых халатах обработали полученную информацию, отсортировали респондентов и доложили наверх выводы.
– Эти, – показали на первую стопку листов, – потенциально готовы подчиняться и принять новые правила, если они принесут им какие-либо ощутимые выгоды. Эти относятся к категории сомневающихся и способны принять как ту, так и другую позицию, в зависимости от того, как сложатся обстоятельства.
– То есть им можно доверять?
– Если провести соответствующую работу, усилить мотивации…
– Так можно или нет?
– Скорее да, чем нет.
– А эти? – кивнул заказчик исследований на последнюю, самую тонкую стопку листов.
– Эти не приемлют предложенные им новые условия и вряд ли способны пойти на компромисс. У них четко выраженная собственная позиция, которая вступает в противоречие с предложенными установками по целому ряду основополагающих моментов…
– Их можно исправить?
– Вряд ли.
– Выходит, они те самые “горбатые”?
– Что вы сказали?
– Не важно…
Я все понял. Спасибо…
На чем психологические изыски закончились…
– Строиться!..
Первое отделение нале-во! И… шагом марш!..
Первое отделение перевели в соседнюю казарму, где развели по отдельным комнатам, окна которых были забраны решетками, а стулья и столы прикручены болтами к полу.
– Садитесь, пожалуйста. Я следователь военной прокуратуры майор Шанин, – представился майор. – Я хочу задать вам несколько вопросов, касающихся вашего прежнего места службы…
И майор, и еще несколько майоров и капитанов со щитами и перекрещенными мечами на петличках начали задавать вопросы. Много вопросов, даже больше, чем задавали психологи.
– Где?..
Когда?..
С кем?..
Кто?..
При каких обстоятельствах?..
Спецназовцы врали, но врали каждый по-своему, не зная, что говорит другой. Их показания сравнивали, их ловили за язык и ловили на противоречиях. Безобидные на первый взгляд вопросы в сравнении с другими вопросами, задаваемыми другим бойцам, превращались в улики и тянули за собой все новые и новые скрываемые до того факты.