— Может быть, я так и сделаю.

— Вот и договорились, — сказала она. — Но не слишком затягивайте, иначе мне придется самой вас искать. Возможно, меня могут попросить разыскать вас более официально, так как, поверьте, у министерства есть все причины одобрить мое прежнее ходатайство за вас. Все только и говорят об Уивере и о том, как бы убедить его поступить на королевскую службу.

Я убрал руку.

— Не думаю, что смогу служить королю в таком качестве. Как вы правильно заметили, я не склонен поступаться моральными принципами в угоду целесообразности.

— Может настать время, когда королевству понадобятся от вас услуги, не противоречащие вашим принципам. Надеюсь, вы не вовсе откажетесь от этой идеи.

— Могу я навестить вас не только в связи с этим делом?

— Конечно, и чем быстрее, тем лучше, — сказала она.

Я знаю, чем мог бы закончиться этот разговор, будь мы в более подходящем месте, но тесная контора в Крейвен-Хаусе во время собрания акционеров показалась мне не лучшим храмом для почитания богини любви. Поэтому мы расстались, уверенные, что вскоре встретимся вновь. Она не сомневалась, что наши отношения возобновились с ее победы. Я отправился на поиски Элиаса, чтобы сообщить ему новости, чуть не подпрыгивая на ходу.

Глава тридцатая

Сидя в экипаже, Элиас продолжал качать головой.

— Как ты не догадался, что Франко шпион?

— У меня не было ни малейшей причины для подозрений. Его поступки были искренни, и он вел себя естественно, не как человек, который что-то утаивает.

— И куда теперь?

— Осталось сделать одну вещь, — сказал я. — Хотя бы для собственного удовлетворения.

Мы отправились в таверну «Метатели», где Диваут Хейл мирно попивал пиво со своими ребятами. Я думал, он сбежит, испугается, что я буду его искать, но он только улыбнулся, когда я вошел. Он отослал своих товарищей, и мы подсели к нему за стол. Я представил Элиаса, и они заговорили о золотухе. Элиас принялся блистать познаниями перед стариком и блистал, пока мне не надоело.

— Достаточно, — сказал я, стукнув кулаком по столу. — Ты думал, я не узнаю о твоей хитрости?

— О чем? — спросил Хейл не очень убедительно.

— Тогда давай начистоту. Ты предал меня и своих ткачей. Я дал тебе книгу, которая поставила бы Ост-Индскую компанию на колени, а ты отдал ее Эллершо. Зачем ты это сделал?

Он опустил глаза, не в силах скрыть стыда.

— Не суди меня строго. Это все из-за моей болезни. Я говорил тебе, как мне нужно исцеление, и я обменял на него книгу. Я говорил с людьми из компании, и они уверили меня, что за книгу я получу аудиенцию у короля. Это всего лишь книга, Уивер. Что она может значить для человека, который и читать-то не умеет. Не станешь ведь ты винить больного, если он обменял то, что даже понять не может, не то что воспользоваться, на то, что может спасти ему жизнь.

— Конечно, я не могу винить тебя за это. Твое решение хоть и неправильное, но понятное. — Я отхлебнул из кружки. — Но вот чего я не понимаю: как ты узнал, кому именно эта книга нужна больше всего? В Ост-Индской компании много работников и много директоров. Почему ты отдал ее именно Эллершо?

Он пожал плечами:

— Не знаю. Совпадение, наверное.

— Нет, это не совпадение, — сказал я. — Ты уже давно служишь Эллершо, так?

— Конечно не так. Это смешно.

— Разве? Поначалу я не мог ничего понять, но когда узнал, что некоторые ткачи шелка работают на Ост-Индскую компанию, я должен был догадаться, что ты предложишь свои услуги. Ведь ты сам сказал — я, мол, так хочу излечиться, что на все готов. Когда сегодня на собрании акционеров Эллершо показал книгу, я понял, что это твоих рук дело. Она была ему не нужна, чтобы уничтожить соперника, но позволила разыграть впечатляющую сцену перед советом. Ты предал будущее своего дела за благодарность директора Ост-Индской компании.

— Эй, потише, — шикнул на меня Хейл.

— Как? — воскликнул Элиас. — Твои ребята не знают, что ты кормишься у компании?

— Конечно знают, — сказал он поспешно. — Деньги есть деньги, и не важно, кто их дает — хоть Ост-Индская компания. Конечно, это не совсем удобно, но ничего не поделаешь, они привыкли.

Я поднялся из-за стола.

— Эй, послушайте, ткачи. Вы и правда знаете, что мистер Хейл в услужении у Ост-Индской компании?

Все головы повернулись ко мне. Думаю, меня заклеймили бы как подлого клеветника, если бы Хейл не поднялся и не зашаркал к выходу так быстро, как позволяла ему болезнь. Полдюжины ткачей бросились за ним. Далеко Хейлу не уйти, оставалось лишь догадываться, что они с ним сделают, когда догонят. Он был несчастным больным стариком, который продал тех, кто ему доверял, за ложную мечту о чудесном исцелении. Ему придется нелегко, я не сомневался в этом, но также знал, что Хейл выживет, и примет свою награду — королевское прикосновение, — и поймет, сколь призрачна была его надежда.

Мы с Элиасом решили, что лучше сменить таверну, и перебрались в заведение по соседству. Мы устроились с кружками пива и продолжили беседу.

— Молодец, что догадался о предательстве Хейла, — сказал он, — но, к сожалению, Уивер, слишком поздно, и это мало что меняет. У меня такое чувство, что все повторяется.

Я поднял бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, все это уже было, — сказал он. — Ты ведешь расследование, и становится ясно, что какие-то мощные силы пытаются тобой манипулировать, и ты, несмотря на все свои усилия, в конце концов снова оказываешься в положении, когда тобой манипулируют. Хоть кто-то из самых злостных негодяев и бывает наказан, но при этом власти предержащие получают то, что им нужно. Тебя это не беспокоит?

— Конечно беспокоит.

— Как это можно упредить? — спросил он. — Как сделать так, чтобы подобное не случалось столь регулярно?

— Думаю, это возможно.

— Тогда почему ты этого не сделал?

Я посмотрел на него и улыбнулся.

— Кто сказал, что я этого не сделал? — Я допил пиво и отставил кружку. — Когда вокруг столько шпионов и интриг, я знаю, что есть люди, которые, стоит мне потерять бдительность хотя бы на короткое время, не преминут этим воспользоваться. Имея дело с такими могущественными людьми, нужно отдавать себе отчет, что твои возможности ограниченны, но мне кажется, я сделал все, чтобы расстроить их планы.

— Это как? — спросил он.

— Допивай и увидишь.

Мы взяли экипаж до Дарем-Ярда, где постучали в знакомую дверь, и снова увиделись с Бриджит Пеппер, дочерью жены Эллершо. Она была главной, как я теперь знал, среди тех, кого я называл вдовами Пеппера. Нас пригласили войти, и мы недолго ждали, пока в гостиную не вошла сама добропорядочная женщина.