Однако таможенники устроили мне засаду у «Спящего медведя». В кофейне я провел не более получаса, а значит, маловероятно, чтобы кто-то из постояльцев узнал меня и послал записку таможенникам, а те бы успели вовремя прибыть и ждать меня у выхода. И это было еще менее вероятным, если учитывать, что именно посетители кофейни освободили меня от конвоя. Следовательно, только мистер Аффорд, направляя меня в «Спящего медведя», мог предпринять действия, в результате которых я должен был лишиться свободы. Несмотря на то, что я был потрясен происшедшим, я знал, что мне надо действовать, и действовать быстро. Аффорд не так прост, как я думал, и я решил не откладывать и узнать все, что можно, той же ночью.
Я ждал до двух или трех часов ночи, пока улицы не опустеют, а в домах не погаснут последние огни. Затем отправился в дом мистера Аффорда и взломал окно на кухне, через которое и проник внутрь. Окно оказалось выше, чем я думал, но я спрыгнул, ничего себе не повредив, но наделав шума. Я выждал какое-то время – убедиться, что моя неуклюжесть никого не разбудила. Стоя неподвижно, я чувствовал, как о мою ногу терлись кошки, по крайней мере две или три, и я надеялся, что если кто-то услышал шум, то подумал, что это кошки, а не посторонний.
Когда прошло достаточно времени, или, точнее говоря, когда мне надоело ждать, я распрямился, молча попрощался со своими новыми приятелями из семейства кошачьих и шагнул в темноту. Я хорошо помнил, где расположен кабинет Аффорда, поэтому вскоре нашел нужную комнату, несмотря на то, что двигался на ощупь.
Я плотно закрыл за собой дверь и зажег пару хороших восковых свечей. Теперь в комнате было достаточно света, и я мог начать поиски, хотя и сам не знал, что именно ищу. Тем не менее я стал просматривать бумаги в его книгах, ящиках и на полках. Вскоре стало понятно, что я на правильном пути. Через несколько минут я нашел большое количество писем, представлявших собой непонятный набор букв, по всей видимости шифр, разгадать который было совершенно невозможно. Однако само наличие таких бумаг говорило о многом. Кому, кроме шпиона, может понадобиться шифр? Находка придала мне решимости, и я окунулся в работу с новой энергией.
Мой энтузиазм был вскоре вознагражден. Просмотрев за неполный час все бумаги, папки и книги и не обнаружив ничего существенного, я решил проверить более толстые тома, стоявшие у Аффорда на полках. Не найдя ничего, я уже собирался бросить это занятие, когда наткнулся на книгу, которая была легче по весу, чем предполагал ее размер. Внутри она была полая, и, открыв ее, я нашел около дюжины листков, на которых вычурным почерком был написан текст следующего содержания:
Сим удостоверяю получение от ___ суммы в размере ___, которую обязуюсь вернуть вместе с причитающими процентами в размере ___ годовых.
К. Яков
Король Яков, сам Претендент на престол. Аффорд с ведома Претендента собирал средства для якобитского восстания. Эти расписки, подписанные будущим монархом, были в распоряжении священника для того, чтобы он мог выдавать их кредиторам. Я взял бумаги в руки и стал их внимательно изучать. Конечно, это могли быть фальшивки, но зачем человеку притворяться, что у него на руках документы, из-за которых его могли казнить? Единственный вывод, который напрашивался, – это что Аффорд действительно был агентом Претендента. Более того, он не был беднягой, обуреваемым манией величия, как думали все. Вовсе нет. Человек, хранивший такие расписки, должен был входить в круг доверенных лиц Шевалье. Глупость и бестолковость Аффорда были лишь прикрытием хитрого и умелого агента.
Когда я держал в руках эти расписки, мне в голову пришла причудливая мысль. Никто, кроме меня, не знал, какое высокое положение занимает Аффорд среди якобитов. Это, без сомнения, заинтересует правительство намного больше, чем преследование простого ловца воров за убийство, которое, как всем известно, он не совершал. Я мог бы попробовать обменять эти сведения на свою свободу. Эта мысль была мне не по душе, так как никто не любит предателей, но я не питал любви к Аффорду, принимая во внимание, что именно из-за его махинаций оказался в столь плачевном положении. Безусловно, мой монарх заслуживал большей преданности. Меня могли обвинить в том, что, не сообщив известные мне сведения, я совершил непростительную халатность.
– Или проявил преданность истинному королю.
Должно быть, я говорил вслух, настолько меня поразило сделанное мною открытие. Я не видел и не слышал, как в комнату вошли люди. Я был глуп и неосмотрителен, поддавшись связанным с открытием соблазнам. Обернувшись, я увидел перед собой троих: Аффорда, ирландца из «Спящего медведя» и еще одного мужчину. Я никогда его раньше не видел, но мне показалось знакомым его худое лицо, впалые щеки и крючковатый нос. На вид ему было около тридцати, может быть, чуть больше. Несмотря на скромное платье и недорогой завитой парик, в его осанке было что-то величественное.
– Не сомневаюсь, – сказал ирландец, – вы не обменяете человеческую жизнь на свое благополучие.
– Предположение носит исключительно гипотетический характер, – сказал Аффорд. Он шагнул вперед и взял у меня из рук расписки. – У Бенджамина не будет возможности рассказать кому-либо то, что он узнал.
Ирландец покачал головой:
– Да, он не сможет рассказать кому-либо об открытии, это правда. Однако не хочу, чтобы он подумал, что мы хотим причинить ему вред.
– О нет, – сказал третий человек повелительным тоном. Он будто чеканил каждое произнесенное слово. – Нет, я слишком ценю мистера Уивера и даже мысли не допускаю действовать ему во вред.
И тут я узнал его; я видел это лицо сотни раз на листовках, в газетах, в памфлетах. В одной со мной комнате, на расстоянии не более пятнадцати футов, стоял сам Претендент, сын свергнутого короля Якова II, человек, который должен был стать Яковом III. Я не знал, как совершаются революции и перевороты, но знал совершенно точно, что если он осмелился ступить на английскую землю, положение его величества (нынешнего) короля Георга было поистине шатким.
Я находился в частном доме в обществе самого Претендента и, по всей видимости, двух высокопоставленных якобитов. Никто не знал, что я здесь. Мне запросто могут перерезать горло, а тело выбросить, засунув в ящик. Однако меня в тот момент в большей степени заботила не собственная безопасность, а соблюдение этикета. Одним словом, я не знал, как правильно обращаться к Претенденту. Подумав, я решил, что, может быть, более безопасно сделать вид, будто я его не узнал.
Аффорд лишил меня такой возможности.
– Вы с ума сошли? Он видел его величество. Мы не можем позволить ему уйти.
Ирландец на секунду закрыл глаза, словно пытался разгадать величайшую тайну.
– Мистер Аффорд, я должен попросить вас подождать снаружи. Оставьте нас одних.
– Должен напомнить вам, в чьем доме вы находитесь, – ответил он.
– Пожалуйста, выйдите, Кристофер, – сказал Претендент.
Аффорд поклонился и вышел.
Как только он закрыл дверь, ирландец весело мне улыбнулся.