– О ней больше никто не спрашивал?
– Нет, – последовал уверенный ответ. – А что?
– Извините, просто паранойя, – ответил он с обезоруживающей улыбкой. – Вы не знаете, кто ее научный руководитель?
– Нет, спросите в деканате математического факультета.
– Спасибо. Где это?
Секретарша объяснила, Маг поблагодарил, попрощался, поклонился и бросился за дверь, где его ждал Такумо.
– Чему ты так радуешься?
– Они здесь еще не побывали. Мы на шаг опередили их!
– Полагаю, ты имеешь в виду не то, что сейчас сказал, – сухо заявил Такумо. – Куда пойдем теперь?
– На математический факультет. Там мы сможем узнать, кто ее научный руководитель, у него выясним, кто ее друзья, у них...
– Ясно. Я тебе нужен или ты один справишься? Хочу сходить в библиотеку.
– Думаю, что справлюсь. – Маг посмотрел на часы. – Встретимся здесь же, в час.
* * *
Табличка на двери гласила, что доктор Корвин уже должен присутствовать на рабочем месте. Маг проучился в колледже всего год, но хорошо помнил, как редко подобные надписи соответствуют действительности. Он попробовал постучать и, к своему удивлению, услышал невнятное бормотание, которое при определенной доле воображения можно было принять за «войдите».
Корвин оказался долговязым блондином лет сорока. Он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на Мага поверх очков.
– Да?
– Вы доктор Корвин?
– Верно.
– Я пытаюсь связаться с вашей студенткой... бывшей студенткой, Амандой Шэрмон.
– Ничем не могу вам помочь. – Корвин опять уставился в свои бумаги, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен.
– Вы ее помните?
– Разумеется, я не забываю своих лучших студентов. Очень жаль, что с ней так вышло. Извините, но я не знаю, где она теперь.
– Вы не помните, кто был ее друзьями?
Корвин осторожно посмотрел поверх очков:
– Но кто вы?
– Меня зовут Магистрале. Когда я в последний раз встретился с Амандой, она сказала, что возвращается сюда в больницу. Я пообещал навестить ее. Мы разминулись, и...
Корвин прикусил губу.
– Я не слышал, чтобы кто-нибудь упоминал о том, что она вернулась.
– Я очень прошу вас... я должен ее найти.
– Зачем?
– Мне кажется, я могу ей помочь.
– Вы волшебник? – грустно усмехнулся Корвин.
– Нет.
– Целитель? Чудодей? Шаман? Колдун?
Магу пришлось сдержать раздражение, чтобы не выдать своего неведения.
– Я сказал, что могу помочь, а не исцелить. Корвин покачал головой.
– Она не закончила учебу, – настаивал Маг. – Здесь должны были остаться ее друзья. Однокашники. Назовите хотя бы одного. Прошу вас.
– Когда вы видели ее в последний раз? – спросил Корвин.
– На прошлой неделе. Во вторник.
– Как она выглядела?
– Обеспокоенной.
– И все?
– Напуганной. Нервной. Без гроша в кармане. Я купил ей билет на автобус. Но, понимаете, она казалась... она не выглядела больной.
Корвин глядел на Мага, не испытывая по отношению к незнакомцу ни вражды, ни приязни, и качал в руке красную ручку, влево – вправо, влево – вправо. Убежденный в том, что не умеет делать верный выбор, он ненавидел принимать решения при нехватке информации.
Маг, не отходя от двери, оглядел кабинет. Две стены заставлены книжными шкафами, окно почти полностью занимало третью стену, а на четвертой стене висели всевозможные дипломы, сертификаты и репродукция картины Эшера «Дивизия регулярной армии». Всадники гарцевали в шахматном порядке, в красном – налево, в белом – направо. Маг решил, что картина ему не нравится, но он понимал, чем она приглянулась бы статистику. Или политологу. Он перевел взгляд на Корвина, ожидая его решения (желательно верного), сунул руки в карманы и обнаружил в одном из них ключ Аманды. Пока Корвин качал в руке ручку, пальцы Мага задумчиво перебирали шнурок.
– Дженни Холдридж, – сказал наконец Корвин.
– Спасибо. Где я смогу найти ее?
– В коридорах вывешено расписание занятий, но если вы торопитесь, она подрабатывает в библиотеке.
– Вы правы, я тороплюсь. Спасибо.
* * *
– Ты позвонил дяде?
– Да. Она не писала. А что нашел ты?
Такумо пожевал свой лист салата и ответил:
– Нашел – это сильно сказано. Сначала я подумал, что проку от монстров вроде Годзиллы или Гидры будет немного, и начал искать то, что останется незамеченным на улице. Конечно, если эта улица находится в Калифорнии. Но это не дало желаемых результатов... и я сосредоточился на «Квайдане» и творчестве Лафкадио Хёрна. Вчерашняя тварь – это рукоро-куби, демон, способный отделять голову от тела. Он плотоядный, – Такумо набил рот салатом и многозначительно посмотрел на хот-дог в руках Мага, – но обычно питается падалью, насекомыми и прочей дрянью. Иногда нападает на человека и предпочитает выступающие части тела, пальцы рук и ног... – Внезапно он положил ногу на ногу. – Сам понимаешь. Если тебе станет от этого легче, то они очень редко встречаются.
– Как его убить?
– Надо же, как легко люди готовы стать убийцами! Его надо изгнать – не спрашивай как, я буддист, или не дать голове воссоединиться с телом на рассвете.
Рукоро-куби – это бакэмоно, они вроде наших призраков, за исключением того, что никогда не были людьми и вовсе не мертвы. Чем-то напоминают гоблинов. Короче, демоны. Большинство из них не очень-то смахивают на людей, но чем больше они похожи на них, когда захотят, тем меньше напоминают на самом деле. Надеюсь, ты сечешь, о чем я.
Сютэн-додзи – тоже бакэмоно. Совсем как наши вампиры, только могут появляться и днем и ночью. Во всем остальном они то же самое, что и граф Дракула. Лучшая защита – рассыпать рис у них на пути, им придется остановиться и пересчитать зернышки. Прямо какие-то налоговые инспекторы. Адские бухгалтеры. Нопэрапон ни на что не похож. Он всегда прикрывается чужим лицом. Нопэрапоны женского пола очень любят прикидываться хорошенькими девушками, – тут Такумо кисло усмехнулся, – но на самом деле вместо лица у них бездна, которая может свести с ума или просто напугать до смерти. Не спрашивай, как этих тварей убивают, там не было написано.
Еще есть нэко, кицунэ и тануки – кошки, лисы и еноты. Японцы часто сравнивают с ними женщин. Все они – звери-оборотни. Вернее, почти все. Они прекрасно умеют создавать иллюзии. Кошки – это дамы и господа, высшая каста, обладающая большим могуществом; лисы – мелкие дворяне, вроде самураев; еноты – простолюдины, с довольно грубым чувством юмора. В лучшем случае все они эксцентричны, в худшем – злы и опасны. Хочешь послушать еще?