– О магии? – тихо переспросил Маг, когда водитель отвернулся. – Больше, чем я. Неужели у тебя от этого душа в пятки не уходит?
– Нет, – последовал радостный ответ. – Я всегда хотел, чтобы в мире было место для магии. А ты?
Маг пожал плечами:
– Я и без нее жил неплохо.
– Ты в этом уверен?
* * *
Маг спал до самой границы, а Такумо был на страже. Предосторожность оказалась излишней, но не сделала путешествие скучнее.
Вид Скалистых Гор способен испугать неискушенного в путешествиях человека не хуже любого монстра. Первой богиней человечества всегда была мать-земля, но первыми богами – горы, вулканы, враждебные и бесплодные, не приносящие ничего, кроме дыма, лавы и падающих камней. Богинь полагалось любить и почитать; богов – бояться и задабривать.
Позже, когда люди обрели большую уверенность в себе, их боги уменьшились до человеческих размеров и стали жить на вершинах гор, новые боги на плечах старых, Зевс – на Олимпе, Яхве – на Синае. Вскоре люди стали еще меньше склоняться к благоговению и понизили горы в ранг обычных препятствий, через которые можно перелететь или выкопать под ними туннель. Но Такумо, не считавший свою физическую оболочку мерой вещей, никогда не испытывал желания смести с лица земли все, что выше или старше него. Он презирал единообразие и предпочитал ему горы, динозавров и секвойи, чудом пережившие эпоху Рейгана. Такумо считал божественными не экономистов, а гигантов: богов, богинь и годзилл. Но он не стремился переплывать огромные вулканы и пересекать раскаленные пустыни, нет, не больше, чем захотел бы убить последнего кита. Такумо было достаточно, что все это где-то существует.
– Чарли? Что с тобой?
– Ничего, – ответил Такумо, не отводя взгляда от гор, – а в чем проблема?
– Ты не дышал.
– Это называется прана-йога. Контроль за дыханием. Хорошее упражнение – помогает сосредоточиться, а во время пожара становится просто незаменимым. Напомни научить тебя когда-нибудь. – Он перевел глаза на заходящее солнце и улыбнулся. – Знаешь, когда я единственный раз в жизни ощутил что-то похожее на религиозное озарение, я летел в самолете через эти горы.
Маг, проснувшийся перекусить, едва кивнул.
– Стояло раннее утро, – продолжил Такумо, – четыре часа, а в это время меня начинают мучить кошмары, причем не важно, сплю я или нет. К тому же мне досталось место у окна, откуда была видна только величественная треугольная тень. Я подумал тогда: «Господи, мы летим слишком близко к этой горе». Понимаешь, я не боюсь летать, но в тот момент пришел в такой ужас, что я закрыл глаза и попытался уснуть. Я всегда хотел умереть во сне.
С закрытыми глазами я посидел несколько минут, снова их открыл и увидел гору, такую же огромную, если не больше. Хорошо, ширина горы и ее высота могут быть не связаны, подумал я и снова закрыл глаза. На этот раз я, кажется, уснул. Когда опять открыл глаза, было уже светлее, но тень горы никуда не делась и была огромной, как жизнь. Даже больше. Как жизнь, смерть и секс вместе взятые. Вот так.
Так я там и сидел, пытаясь медитировать, а тень все больше и больше напоминала мне дурную карму всего мира, когда наконец-то взошло солнце, и я посмотрел в иллюминатор и выяснил, что внизу равнина, а гор нет даже на горизонте. Я просидел в испуге несколько часов, постарел, наверное, на семь лет, и все из-за того, что испугался тени самолета. – Такумо рассмеялся. – Когда-нибудь я уйду в горы. Японцы считают, что на каждой горе живет ее бог-покровитель, вернее, ками, полубог. Яманоками. Ты когда-нибудь читал «Фальдум» Германа Гессе?
– Нет.
– Бродячий волшебник пришел на ярмарку в деревню Фальдум, увидел гадающих на зеркале девушек и решил исполнить всем по одному желанию. А один парень захотел жить вечно и пожелал превратиться в гору. И превратился. Остальная часть рассказа о том, как умирает гора. Эта история меня просто убила. – Такумо покачал головой. – Слушай, что бы ты пожелал, будь у тебя одно желание?
– Не знаю, – пожал плечами Маг, – никогда об этом, не думал. Увидеть мир? Нет, тогда меня запустят на орбиту без скафандра. В этом-то и подвох. Будь осторожен в своих желаниях, иначе получишь, что хотел. «Ламборджини» на солнечных батарейках? Нет, не «Ламборджини», а «Виннебаго», чтобы я мог в нем спать... нет, чтобы там хватило места на двоих.
– Только на двоих?
– Да, на двоих, больше не надо, я не жадный. И не калифорниец.
– Тогда, – улыбнулся Такумо, – почему бы тебе просто не пожелать идеальную женщину?
– Они все идеальные. – Маг не улыбнулся в ответ.
* * *
На каждой остановке по дороге в Лос-Анджелес Маг справлялся об Аманде, но тщетно. Высокую красивую блондинку никто не помнил даже в городках, где автобус останавливался не чаще, чем удваивалось население.
Они ехали все дальше и дальше на юг, воздух становился все теплее и грязнее; а автобусные станции компании «Грейхаунд», как и аэропорты, почему-то имеют привычку располагаться в беднейших и некрасивейших районах. Уже в Санта-Монике Маг, обычно не склонный к депрессии, выглядел очень подавленным. Но квартира Такумо радовала глаз: пол устлан татами, стены и потолок завешаны плакатами, в углу – огромный японский телевизор с видеомагнитофоном, рядом пристроились проигрыватель компакт-дисков и манекен для отработки ударов, на полу тонкий матрас, на стенах множество полок, вперемешку набитых дешевыми книжками, дисками и ароматическими палочками, и всюду бумажные абажуры. На кухне столько ножей, что их хватило бы на три римейка «Юлия Цезаря». В углу лежала куча подушек разных форм и размеров – зато во всей квартире не оказалось ни одного стула – и единственный низенький стол.
– Когда мне разуться? – спросил Маг.
– Если хочешь, то сейчас самое время, – ответил ему Такумо и с любопытством уставился на обесчещенные временем кроссовки Мага.
Маг пожал плечами и резюмировал:
– Ты живешь лучше, чем может показаться.
– Если ты имеешь в виду деньги, то да. Так было. Но я почти не работал в последнее время.
Фотограф прошел в гостиную и начал разглядывать плакаты к фильмам. «Возраст меча» («Оружия больше нет, но радиация осталась»). «Лунная база». «Робокоп-3». «Красный ниндзя». «Красный ниндзя-2». «Дзёнин» («Мастер ниндзюцу и сотый ниндзя!»).
– Ты показывал все эти фильмы?
– Я в них снимался.
– В роли ниндзя?
– Иногда. Я неплохо выполняю зрелищные трюки и особенно хорошо владею ядомедзюцу.
– Что это?
– Искусство ловли или парирования стрел, сюрикенов, метательных ножей и прочей мелочи. Меня научил дедушка, он считал ядомедзюцу хорошим подспорьем для бейсбола. К сожалению, с пулями такие штуки не проходят. – Такумо снял кроссовки и носки, закрыл входную дверь, встал на голову и пошевелил в воздухе пальцами ног. – А еще я часто подрабатываю дублером у детей, из-за своего роста, хотя иногда и у женщин.