– Ну а как насчет других ракет? Хотя бы наших, американских? – подал голос Дэвид Барнс. – Ведь «эффект Кольбана» случаен? А вдруг наши ракеты завтра тоже начнут сходить с ума? Вдруг и у нас повторится то, что произошло в Якутске?
– Нет. Оно бы произошло уже вчера, – сказал Феллман. – Дело в том…
– По крайней мере, мы были бы сами в этом виноваты! – прокаркал Кольбан. – В отличие от русских!
– Дело в том, – продолжил Феллман, когда профессор успокоился, – что речь в самом деле идет о случайном совпадении параметров устройств. Я бы сказал даже – о невероятном совпадении. Бортовые компьютеры ракет-носителей уникальны, это как бы, м-м… ключ безопасности, что ли. Такая техника секретна и минимально унифицирована. Процессоры «Интел» русские на свои бортовые компьютеры не поставят – понимаете, о чем я? Поэтому параметры вычислительных систем уникальны. И если российские БК уязвимы для радара «Misty», то это почти стопроцентная гарантия того, что для американских БК здесь угрозы никакой нет… Получилось этакое «умное» излучение, которое поражает только чужие компьютеры и не трогает свои…
– «Умное» излучение… – повторил Мэл Паркинсон задумчиво.
У него вдруг порозовели щеки. Шефа русского отдела видели бледным, видели зеленоватым, видели серым, как сырая цементная штукатурка. Но таким его еще не видел никто и никогда.
– Значит ли это, Кольбан, что мы создали новое сверхэффективное электронное оружие? – спросил Паркинсон, чеканя каждое слово. – Что мы можем запустить десять, двадцать таких «Misty» и таким образом вывести из строя все стратегические ракетные силы России? А в перспективе – силы любого противника?
До присутствующих постепенно дошло, что он имел в виду. Картина вырисовывалась заманчивая. Захватывающая. Невидимое оружие, дающее неограниченную власть над современным компьютеризированным миром. В любой его точке. Практически одномоментно. Да что ракеты! Можно сбивать с курса корабли и самолеты, вырубать реакторы подводных лодок и атомные электростанции, обесточивать города и целые континенты! Это будет почище атомной бомбы в сорок пятом… Да-а, старина Паркинсон, надо отдать ему должное, умел мыслить в геополитических масштабах!
– Нет, не значит! – прозвучал в кабинете скрипучий голос Кольбана, разом похоронив все надежды на безграничное господство.
– Почему? – спросил Паркинсон.
– Радар работает в определенном спектре частот – от 130 до 300 гигагерц. В каком диапазоне его излучение отключает русские компьютеры, никто сказать не может. Возможно, это зависит от индивидуальных характеристик элементов его микросхем: начиная от чистоты кремния в транзисторах и кончая пределами величин резисторов. Случайное совпадение этих уникальных характеристик дало побочный эффект. Но повторить его невозможно! – Кольбан развел руками.
– Все можно повторить, – угрюмо процедил Канарис.
– Все, да не все! – усмехнулся профессор. – Феллман сказал ясно: это невероятное совпадение параметров! Не-ве-ро-ят-но-е! Как можно повторить невероятность? Кто слышал о таком?
Наступила тишина. Большинство присутствующих ощущали себя приготовишками на споре десятиклассников. Каждому хотелось поучаствовать в обсуждении, но не каждый был уверен, что ему это удастся.
– А микросекунда – это сколько? – шепотом спросил у Феллмана Канарис.
– Десять в минус шестой. Одна миллионная, – ответил Феллман.
Паркинсон свел брови.
– Неужели никто не может решить эту задачу?
– Рональд Сазерленд может, – сказал Кольбан. – Точнее – мог. А теперь… Боюсь, действительно никто!
– Вот и съездил отдохнуть в Ниццу, – вздохнул Феллман. – Какие-то арабы, какое-то ограбление… Кстати, полиция так и не нашла виновных…
– А если просто воспроизвести еще один «Misty»?
– Еще один, два, три, тысячу… Они будут прекрасно выполнять свою основную работу и вести очень точную разведку. Но сбивать с курса русские ракеты они не будут. Если опять случайно не совпадут индивидуальные характеристики, дающие побочный эффект. Но вероятность повтора – одна на миллиард!
Кольбан закусил губу, задумавшись. И неожиданно спросил:
– Вы были единственным ребенком в семье, Паркинсон?
Шеф удивленно поднял брови.
– Нет. У меня был брат. А какое…
– Он был похож на вас? – перебил его Кольбан.
– Не очень…
– Хорошо. А теперь просто представьте, Мэл, сколько детей должны были нарожать ваши родители, чтобы на свет появился полный ваш двойник. Не только лицо, рост и так далее, но и группа крови, отпечатки пальцев и даже привычка разглядывать свои руки, разложенные на столешнице…
Паркинсон торопливо убрал руки со стола.
– …и многое-многое другое. То есть полное совпадение внешних и внутренних параметров. Такого в природе не бывает, вы согласны?
– М-м… – выдавил Паркинсон.
– Но в нашем случае оно произошло. А вы хотите, чтобы это неуловимое совпадение поставили на конвейер.
Кольбан улыбнулся и развел руками.
– Нам надо благодарить судьбу за подарок, – сказал он. – Ценный и единственный, Мэл. Другого не будет.
Паркинсон пошевелился и вздохнул. Краска ушла с его щек. Теперь это был обычный старина Парк, шеф русского отдела, одного из самых «горячих» и неблагополучных национальных секторов в ЦРУ.
– Что ж, – сказал он и вздохнул еще раз. – Раз больше ничего не остается… Тогда постараемся использовать этот подарок на все сто процентов!
* * *
Из рабочего блокнота майора ФСБ Евсеева:
«15 сентября 2011 г.
Все детекторы, установленные в ходе операции “Сеть”, наконец включены в работу. 21 577 датчиков, контролирующих изрядный лоскут территории России. “Бредень” тянется от астраханских степей вдоль северной границы Казахстана до самого Якутска. Если зловредное излучение существует, оно обязательно попадет в его ячейки.
Центр обработки данных расположен в Саратове. Я только что оттуда – тестировали каналы связи. Все в норме. С начала августа я в разъездах. Научился спать в самолете. Научился есть в самолете. Даже брился в самолете пару раз. Учитывая, что электробритвой принципиально не пользуюсь (отцовское воспитание), это было не просто. Но ничего, не зарезался. Правда, вся физиономия будто расцарапана. Кошкой. Или… Нет, только кошкой.
Посмотрел сейчас на себя в зеркало. Привычного Юры Евсеева там практически нет. Какая-то “вампирская сага”. Ничего удивительного. Устал. Двадцать одна с половиной тысяча электромагнитных датчиков усовершенствованного типа ЭМДУ-83 хороводом кружат вокруг меня – даже глаза закрывать не надо.
Жду результатов. Отчеты будут идти каждые двенадцать часов. Сам я вряд ли что-то пойму в этой цифири… Ну да у меня есть Юрий Яковлевич, наш главный эксперт и вообще человек уникальных возможностей и одаренностей… Не соображу, допустимо ли в русском языке употребление слова “одаренность” во множественном числе? Наверное, нет. Но для Юрия Яковлевича можно сделать исключение.