– Что ж, уговорили, – кивает хозяйка «пежо».
* * *
Крутится красно-черное колесо рулетки, солидно вращается золотистая крестовина, быстро бежит по полированному дереву белый шарик, движутся по окружности напряженные взгляды элегантных – в смокингах и бабочках – игроков… Шарик с костяным стуком падает в ячейку, вылетает оттуда, попадает в другую, дергается, будто собирается перескочить в следующую, но инерции не хватает, и он остается. Красное!
Джеймс Бонд был асом азартных игр, его даже посылали обыграть вселенского злодея, чтобы разорить мировую террористическую организацию. Какой бред! Может, в МИ-6 действительно учат секретам рулетки и Блэк Джека, но у нашей Службы по этой части явные пробелы: зачем тратить драгоценные часы курсантского расписания, если при необходимости всегда можно найти ловкого проходимца, который по-любому обставит агента 007 – хоть в бильярд, хоть в «очко», хоть в преферанс…
Поэтому я играю без особых изысков – просто с умным видом ставлю круглые стоевровые фишки на цвет. Вероятность выигрыша пятьдесят процентов, правда, и размер его такой, что не разгуляешься: сто поставил – двести получил. Чтобы разбогатеть, надо ставить на цифру: тогда можно выиграть тридцать пять ставок. Но и вероятность этого невелика – один шанс из тридцати шести… Поэтому никто и не разбогател на азартных играх!
Я тоже не разбогатею, раз теория вероятностей против меня… Везение и удача могли бы компенсировать эту несправедливость, но и тут возникла проблема: только что я поставил на черное, а рука судьбы вынула шарик из выигрышной ячейки и переложила в проигрышную. Честно говоря, это здорово настораживает! Не потому, что жалко денег консорциума «Бета-групп», просто судьба всегда ко мне благоволила… Очень не хочется, чтобы она повернулась спиной!
Делаю еще одну ставку на красное, и выигрываю. Снова на красное – проигрываю. Дважды подряд выигрываю на черном. Потом трижды на том же черном проигрываю… Еще два проигрыша. Еще. Еще… Но казино на мне тоже не разбогатеет: я выделил на игру пятьсот евро и больше не поставлю ни цента!
– Принести вам выпивку? – галантно спрашиваю я у своей дамы, но ответа не получаю. Лера увлеченно играет по какой-то своей системе: все время ставит на «девятку», причем после каждого проигрыша удваивает ставку. Проигрышей было немало, поэтому две стопки фишек на «девятке» напоминают небоскребы. Обреченные небоскребы, как нью-йоркские «Близнецы». Блондинка полностью поглощена игрой и не обращает внимания на окружающих. Тем лучше…
Делаю шаг назад, разворачиваюсь, лавируя между столиками, подхожу ко входу в VIP-зал, раздвигаю тяжелые шторы и ныряю внутрь. Здесь все то же самое: зеленые столы, мертвенное яркое освещение, помпезный интерьер, те же цифры на стандартном колесе Фортуны, те же костяные шарики… Только фишки другие: ромбические – по тысяче евро, большие квадраты по три тысячи, и такие же прямоугольники – по пять тысяч. И публика другая – более уверенная, что ли… Или самоуверенная…
Играть по таким ставкам я не собираюсь даже за деньги «Бета-групп», а просто глазеть здесь не принято, поэтому сразу подхожу к бару. Демонстративно, подчеркивая свое происхождение, по-русски заказываю рюмку «Столичной» и бутерброд с севрюжьей икрой. Расплачиваюсь карточкой, потом кладу перед жгучим брюнетом с блестящими, словно набриолиненными волосами стоевровую купюру. В ответ получаю колючий взгляд, в котором непонятно чего больше – настороженности или вопроса.
– Я ищу земляка – господина Лазарева, – перейдя на чешский, напрямую объявляю я. – Высокий, представительный шатен, на вид пятьдесят лет, ровный пробор, любит дорогие костюмы синих тонов, с ним всегда два-три телохранителя… Да, пьет двенадцатилетний «Чивас Ригал» или золотой «Джеймсон» со льдом…
Правая сторона тонкой полоски усов под крючковатым носом дрогнула. Значит, вспомнил! Я положил на стойку ещё сотню, потом ещё… Количество всегда переходит в качество. Бармен стрельнул глазами по сторонам. Наманикюренные пальцы решительно смахнули купюры с гладкого пластика.
– Помню, был такой гость… Он жил в Карловых Варах, но сюда приезжал каждую неделю, на хороших машинах, с охраной… Играл по крупной, однажды за вечер проиграл сто тысяч евро! И совершенно спокойно…
Я хмыкаю про себя: «А чего волноваться? Он и триста миллионов спиздил очень спокойно!»
– Вот уже полгода не появляется, – вздыхает бармен, блестя круглыми черными глазками. – А жаль – чаевые оставлял щедро, никого не обижал!
«Да уж, этот сучонок известный альтруист!» Я вытащил бумажник, неспешно извлек глянцевую цветную фотографию прекрасного качества. Это был настоящий снимок из пресс-службы Правительства: Лазарев и американский министр подписывают договор о сотрудничестве. Только американца мы отрезали.
– Этот?
Жгучий брюнет кивнул. По-чешски он говорит неважно, с сильным акцентом, а внешне похож на нашего кавказца. Наверное, этнический албанец. Сейчас их много разбрелось по Европе. Надо сказать, репутация у них не самая лучшая. Как, впрочем, и у русских.
– И чем он еще известен, кроме щедрых чаевых?
Предполагаемый албанец наморщил лоб.
– Не знаю… Хотя… Как-то один охранник сказал другому: «Сегодня шеф из во-о-т такой пушки… – бармен развел кисти рук, как рыбак, демонстрирующий размер трофея, – пытался в спичечный коробок попасть, но все рядом и рядом»… А тот ответил: «Так он и вчера пытался, и позавчера… А завтра обязательно попадет!»
– Интересно! – Я театрально вскидываю брови. На самом деле удивляться нечему: даже скрываясь, анаконды не меняют своих привычек, хотя это повышает их уязвимость. Это или невероятная глупость, или чрезмерная самоуверенность.
– Только… – на маловыразительном лице бармена появляется не очень убедительная гримаса раскаяния. – Только нам запрещено обсуждать гостей…
Все ясно. Когда деньги получены и служебный долг нарушен, самое время «сохранить лицо» и произвести хорошее впечатление.
– А мы никого и не обсуждали!
Я подмигиваю бармену, опрокидываю свою рюмку, закусываю бутербродом. Холодная «Столичная» приятно обжигает гортань, тугие икринки хрустко лопаются на зубах, оттеняя вязким солоноватым вкусом чуть ощутимую сивушную нотку настоящей русской водки. Отличный аперитив!
Я доволен. Как может быть доволен охотник на анаконду, который, наслушавшись сотен баек и легенд, наконец, лично увидел сквозь смрадный туман тропических джунглей блеснувшее вдали чешуйчатое тело гигантской рептилии. Впрочем, водкой с икрой я доволен тоже.
Возвращаюсь к своему столу, трогаю Леру за плечо. Но она завороженно смотрит на вращающееся колесо рулетки и бегущий по краю шарик. Наконец, шарик попал в ячейку. «Тройка»!
Небоскребы на не пораженной «девятке» рушатся, и фишки отправляются в казну казино. Это последние. Лера выходит из транса и, реагируя на мою руку, поворачивает голову. Сверху видно, что корни ее белых волос не прокрашены у основания. В глазах еще носится шарик, мелькают красные и черные цифры.