Я взяла тубус, вышла в коридор, сделала пару шагов и была остановлена резким криком:
– А ну стой!
Обернувшись, увидела Бочкина и уточнила:
– Вы меня звали?
– Что тебе дала Иратова? Покажи, – велел Егор.
– Вам мама никогда не говорила про волшебное слово «пожалуйста»? – спросила я. – И кричать девушке «А ну стой!» не очень-то вежливо.
– Вы подозреваемая, – отрубил Бочкин. – Что унесли из кабинета? Немедленно покажите!
Я протянула хаму тюбик.
– Это гель для закрепления зубных протезов, собственность Иратовой.
– Сейчас поглядим, – протянул Егор и отвинтил пробку.
– Не выдавливайте! – предостерегла я. – Если содержимое попадет на вашу руку, оно может склеить пальцы.
– Глупости… – фыркнул полицейский. – А раз ты боишься, что я интересуюсь этим гелем, то на него просто необходимо взглянуть.
Егор нажал на тюбик, из него вывалилась трехсантиметровая прозрачная колбаска и в мгновение ока растеклась по пальцам Бочкина.
– Пахнет ментолом, – с разочарованием констатировал он.
– А вы что ожидали увидеть? – удивилась я. – Наркотики, алкоголь, оружие? Пожалуйста, верните тюбик.
– Вот что, Козлова, – сказал Бочкин, перекладывая тубус в испачканную руку, – сегодня в девять вечера извольте явиться для допроса по адресу…
– В двадцать один ноль-ноль я должна быть за кулисами, – возразила я. – Если очень вам нужна, сами приезжайте в «Небеса».
С этими словами я попыталась взять тюбик, но потерпела неудачу.
– Вау! Больно! – поморщился Бочкин. – Ой, что случилось?
– А ведь я предупреждала вас… – еле сдерживая смех, ответила я. – Тюбик приклеился к пальцам!
– И что теперь делать? – опешил парень.
– Отдирать, – нежно посоветовала я. – Когда справитесь с задачей, не сочтите за труд, отнесите гель в гримуборную Иратовой, комната номер три. Извините, я спешу!
Егор открыл рот, но я уже неслась по коридору и даже не оглянулась на его вопль:
– Козлова, стой!
* * *
Выслушав мой подробный рассказ, Якименко заказал кофе и сказал:
– Не переживай, дело отдадут нам.
– Вы же занимаетесь только самыми запутанными случаями, а тут пожар в гримвагене… – удивилась я. – Очень жаль погибшую, но, наверное, там просто закоротило проводку, вот и произошло возгорание.
Игорь взял из корзиночки кусок хлеба и, намазывая его маслом, заметил:
– Кормят тут вкусно, но порции кошачьи. Хорошо хоть в этом «Кроке» на хлеб расщедрились.
Жуя бутерброд, Якименко продолжил:
– Нет, это не простое возгорание, произошедшее из-за нарушения правил техники безопасности, а поджог. Преступники используют огонь для того, чтобы что-то скрыть, например, уничтожить труп или следы ограбления. Правда, полностью сжечь тело трудно, но вот сделать его практически неопознаваемым можно. И пожары тушат при помощи воды, а она удаляет все улики. Понимаешь, да? Сначала место происшествия основательно обгорело, потом его залили пожарные. Разве отыщешь после этого частички ткани, волокна, следы ботинок, капли слюны? Еще спалить имущество любят не очень умные мошенники – застрахуют его на крупную сумму и пустят красного петуха. Я не рассматриваю несчастные случаи, когда пенсионер ставит на конфорку электрочайник, включает газ и идет смотреть телевизор.
– Неужели существуют люди, способные водрузить на плиту электроприбор? – усомнилась я.
– Не поверишь, сколько их, – хмыкнул Игорь. – Вкупе с любителями установить «жучок» вместо пробки. К тому же многие втыкают в одну розетку телик, фен, торшер, миксер или три удлинителя на восемнадцать приборов.
– А что, нельзя? – насторожилась я, вспомнив про свою кухню, где есть единственная сдвоенная электрическая розетка.
– Не советую этого делать, – строго предупредил Якименко, – спалишь квартиру. Обязательно поменяй старые провода, от них жди беды, и не используй замотанные изолентой. В общем, простые правила, но люди их не выполняют и становятся погорельцами. А еще не читают инструкции к бытовым электроприборам, развешивают на масляные обогреватели одежду для сушки, не задумываясь о том, что она может вспыхнуть.
Я хихикнула.
– Что смешного я сказал? – удивился Игорь Сергеевич.
Отпив кофе, я пояснила:
– Пару лет назад, когда в Москве ударили сорокаградусные морозы, я подарила бабуле упомянутый вами радиатор. Изабелла Константиновна вечером пожаловалась мне, что батарея почти не греет, надо сдать ее обратно в магазин. Я спросила у нее: «Ты, наверное, установила регулятор температуры на минимум?» «Нет, – ответила бабушка. И тут же поинтересовалась: – А что, у прибора такой есть?» Мне стало понятно: она не открывала руководство по эксплуатации. Я отругала ее и велела внимательно его прочитать. Утром за завтраком Белка задумчиво протянула: «Степа, представляешь, с помощью твоего подарка нельзя сушить вещи. Кстати, не прочитай я приложенную к радиатору брошюрку, никогда бы не додумалась, что на него можно повесить для сушки белье». И с той поры она, несмотря на мое негодование, использует обогреватель в качестве сушилки. На некоторых людей инструкции действуют странным образом.
Якименко насыпал в чашку сахар.
– У твоей бабушки менталитет четырнадцатилетнего подростка.
Я посмотрела на кекс – и не взяла его.
– Нет, скорее двенадцатилетнего.
Игорь Сергеевич отхлебнул кофе, поморщился и стал помешивать его ложечкой.
– Ладно, хватит уже о тех, кто устраивает пожар по глупости. Сосредоточимся на преступниках. Итак, сокрытие улик и мошенничество. Плюс пироманы. Психологи считают, что последние – в основном мужчины в возрасте от семнадцати до сорока пяти лет, с неустроенной личной жизнью и неудавшейся карьерой, чаще всего имеющие авторитарных родителей. Баловаться огнем такие люди начинают в раннем детстве, это для них выпускают плакаты «Спички малышам не игрушка». Но, подрастая, они начинают изобретать оригинальные способы поджога, так сказать, из любви к искусству. Специалисты прекрасно знают: пироман не убежит после того, как разгорится пламя, а обязательно останется в толпе, будет наблюдать за происходящим. Подчас люди, поджигающие дома и машины, идут работать пожарными или становятся членами добровольных дружин. Могу рассказать тебе о парне, который сначала бросал горящие спички в гаражи, а потом прикатывал к ним на красной машине с брандспойтом и храбро боролся с огнем.
– Гримваген стоял на заднем дворе, никаких зевак там не было, – напомнила я. – А огнеборцы прикатили, когда от автобуса остались рожки да ножки. Сказали, что их дорожные пробки задержали.
Следователь взял в руки меню, полистал и задумчиво произнес: