– Как наши дела? – услышал полковник в трубке голос Ганина.
– Все нормально, – поспешил ответить Мещеркин, – обнаружили, запротоколировали, сфотографировали, номера купюр переписали. Словом, все так, как ты говорил.
– Молодец, с меня причитается, – довольным голосом объявила трубка. – А когда выпустишь нашего общего знакомого?
– Завтра еще подержим, а послезавтра пусть валит ко всем чертям.
– Ну давай на этом и порешим.
Раздались короткие частые гудки, и полковник отключил связь. Убрав телефон, он вновь принялся терзать педаль газа.
* * *
Не один полковник был в дурном настроении в этот вечер. Пончик примерно в это же время покинул свою квартиру, несмотря на позднее время. Привычного портфеля крокодиловой кожи при нем не было. Миновав стоянку возле дома, где стояла его тачка, Рюшкин поспешил на перекресток.
– Черт бы их всех побрал! – время от времени бормотал он сквозь плотно сжатые зубы. – Почему нельзя жить по-человечески, как в какой-нибудь Германии? Работал бы себе тихо-спокойно на какого-нибудь Ганса и видал бы в гробу всех наших бандитов!
Причитая таким образом, Пончик не забывал семафорить потоку машин. Частник не заставил себя долго ждать, и «Нива», сигналя поворотником, прижалась к бордюру.
– На Охту.
Водитель принялся задумчиво жевать губами. С минуту он молчал, затем зарядил весьма немалую плату за проезд.
– Поехали! – раздраженно подтвердил готовность платить Андрей Витальевич, усаживаясь на сиденье рядом с водителем. – Только побыстрее!
Экономист демонстративно глянул на часы, показывая всем видом, что торопится. «Нива» побежала быстрее. Водитель покосился на поджавшего губы клиента и воткнул кассету в магнитофон.
Приятная мелодия отвлекла Пончика немного от неприятных мыслей.
* * *
Телефон зазвонил, когда Андрей Витальевич уплетал с аппетитом борщ, не отрывая взгляда от экрана небольшого телевизора, установленного на кухне. Играл королевский клуб «Реал-Мадрид» – любимая команда Рюшкина.
Дочь Лиза только что поцапалась с матерью и закрылась у себя в комнате. Супруга бренчала тарелками в мойке, кидая недовольные взгляды на мужа. Но экономист все свое внимание посвятил футболу.
– Ты можешь с ней поговорить? – не выдержав напряжения, первая нарушила молчание Наташа.
– Отстань, – отмахнулся от нее Андрей Витальевич, смакуя напряженный момент у ворот противника.
«…вырывается вперед, удар…»
– Андрей, ты можешь со мной поговорить?
– Ну что тебе еще?
– Я не вижу тебя целыми днями…
– Я деньги зарабатываю.
– Правильно, ты деньги зарабатываешь, а ребенком я должна одна заниматься! Думаешь, ты один такой, который деньги зарабатывает? Только другие еще и семьей занимаются! И вообще, мне все надоело! Приходишь непонятно когда, уходишь неизвестно зачем. Вся жизнь по звонку! Начальник твой, скажу…
– О-о-о! – тяжело вздохнул Андрей Витальевич. Эти разговоры, повторяющиеся раз в три дня обязательно, сидели у него в кишках. И самое обидное – не было никакого выхода, кроме как развестись с Наташей. Но разводиться он не хотел.
Неожиданно обычно спокойного Пончика прорвало:
– Послушай, какого черта?! Работа моя не нравится?! А шуба за тридцать штук нравится?! А на парикмахершу, лахудру твою рыжую, по пять штук в неделю тратить нравится? Нравится, я спрашиваю?!
Отбросив ложку, Андрей Витальевич вскочил. Жена, не ожидавшая такого всплеска эмоций, испуганно застыла, хлопая глазами. Ей даже на секунду показалось, что муж может ее ударить.
– Что ты, Андрюша, я совсем не то хотела сказать, – растерянно залепетала она, бочком отодвигаясь к проходу.
Порыв угас, и глава семьи опустил зад на стул. Взял новую ложку и, доедая борщ, как ни в чем не бывало опять уставился в ящик. В это время как раз и зазвонил телефон.
– Возьми трубку, – громко крикнул он жене, ретировавшейся на всякий случай из кухни в зал.
Вскоре послышался ее голос:
– Тебя!
В голосе благоверной отчетливо слышались торжествующе злые нотки. Хоть кто-то оторвал мужа от проклятого футбола!
– Да, слушаю! – раздраженно бросил Рюшкин и услышал четкий, властный голос:
– Андрей Витальевич, вы хорошо меня слышите?
– Да-да, – поспешил заверить он.
– Хм!
Это хмыкнула супруга, прислонившаяся к дверному косяку и наблюдавшая весь разговор. От нее не ускользнуло, каким заискивающим тоном грозный всего минуту назад Пончик просюсюкал это самое «да-да».
Мужчина зло зыркнул на свою половину, и та, удовлетворившись мелкой местью, ушла смотреть по большому телевизору бесконечный слезливый сериал.
– На том же самом месте, в то же самое время, – выдал неизвестный лаконичное указание, и связь прервалась.
Пончик вздохнул, глянул на часы и отметил, что времени до встречи оставалось совсем мало. Матерясь в душе, он принялся торопливо переодеваться. Через несколько минут Андрей Витальевич был уже на улице и тормозил машину.
* * *
«Ох, господи, и зачем мне все это нужно?!» – еще раз задал себе вопрос Пончик. В который раз за последние несколько дней.
Дело в том, что его раздирали сразу несколько противоречивых чувств. В первую очередь он очень хотел заработать денег, много денег. Потом хотелось порвать с до смерти надоевшим ему Блондином и работать самому. Так, чтобы не быть ни у кого на побегушках. То, чем он сейчас занимался и ради чего сорвался почти ночью черт знает куда, как раз и давало шанс воплотить желаемое в жизнь. И в то же самое время Пончик смертельно боялся. Боялся человека, с которым предстояло встретиться. Боялся своего босса – если тот узнает, в порошок сотрет. Он об этом так прямо и сказал.
И все же желание было сильнее страхов и толкало вперед. Сжав зубы и подрагивая всем телом, Пончик подбадривал себя, рисуя перед внутренним взором приятные картины.
Вот он, Рюшкин, на шезлонге у бассейна с лазурного цвета водой в пятизвездочном отеле на каком-нибудь Кипре. Длинноногие красавицы в бикини, в руке – бокал кампари, и он один. Один! Гунявой, надоевшей за двадцать пять лет совместной жизни жены нет! И дочери, копии своей мамочки, тоже нет! Нет Блондина, нет его бандитов, никого нет! Только свежий морской воздух и куча бабок, чтобы можно было купить в этом раю все, что только может быть душеньке угодно. Начиная с красавиц и заканчивая белоснежными катерами и машинами с открытым верхом. С шофером-негром, улыбающимся белозубой улыбкой.
«Э-э-х!» – не выдержав, вздохнул он, чуть улыбаясь в темноте салона летящего в ночь авто.
«Нива» притормозила, и Андрей Витальевич чуть ли не колобком выкатился из нее, до того он спешил. Он остался один перед двухэтажным зданием кинотеатра, по непонятным причинам еще работающего и не выкупленного каким-то шустрым делягой с последующей переквалифицией в салон мебели или магазин по продаже бытовой техники, как сплошь и рядом сейчас бывает. В свете фонаря Пончик глянул на часы и убедился, что волновался напрасно – время в запасе еще было.