– Галстук – один, брючный ремень – один, кошелек, пять тысяч шестьсот рублей и двести долларов США.
Вздохнув, он опять продолжил на одной ноте:
– Часы «Сейко», сотовый телефон, кейс с бумагами. Смотреть будете?
Григорий не успел ничего сказать, как стоявший за плечом дежурного капитан вдруг выдал:
– Это ты – Рублев? Тебе записку вчера девушка молодая передавала. Племянница, кажется.
– А чего ж молчали?!
Крытый сграбастал вещи, прижав их к себе, и протянул свободную руку.
– Давай записку.
– На!
– Распишись в получении.
Крытый не глядя, черканул в квитанции.
– Копию возьмите.
– Сдалась она мне! – Григорий читал слова, выведенные рукой племяшки.
Дежурный положил оригинал себе в стол, а копию кинул в кейс.
– Чемодан свой не забудь.
– Не забуду, не бойся!
Не сказав больше ни слова, Крытый быстро привел себя в порядок и, торопливо дочитывая на ходу строки, вышел на улицу.
Прочитав записку, он нахмурился:
«Значит, девочка моя уже уехала! И хмырь этот болотный, как пить дать, рядом! Не дай бог что с девчонкой сотворил – убью сволочь!»
Он шел по тротуару и не замечал, как его почти догнал черный «пятисотый» «мерс» с тонированными стеклами. Машина прижалась к бордюру, и стекло дверцы медленно поползло вниз.
– Григорий Иванович, да-ра-гой! Зачем пешком ходишь? Садись – подвезем!
Голос с характерным акцентом заставил его остановиться. Машина поравнялась с ним, и Крытый уставился на усатую физиономию пикового.
«Дато! – вспомнил имя Крытый. – Что этому-то от меня нужно?»
Между тем пешком идти не хотелось. Вызвать своего водителя Крытый пока не мог – сотовый разрядился. Можно было, конечно, позвонить из дежурки. Но уж очень не хотелось просить легавых.
Григорий сел на заднее сиденье, пожал протянутые руки.
– Куда вас, Григорий Иванович?
– Домой.
Кроме Дато, в машине были еще двое – водитель и еще один грузинский вор по кличке Самурай.
– Как менты, не сильно напрягали? – участливо поинтересовался Дато.
– Сам небось знаешь, не у тещи на блинах, – усмехнулся Крытый.
– Может, есть хочешь? Сейчас в шашлычную завалим. Гульнем по случаю?
– Некогда, – отказался Крытый, – и так времени столько потерял. А дела, сам знаешь, дорогой, не ждут.
– Это верно, – охотно согласился с ним Дато и распорядился: – Резван, дорогой, поставь кассету.
Легкое потрескивание в динамиках неожиданно прекратилось, и в салоне возник мужской голос: «Григорий Иванович, вы сегодня нам очень помогли… примите в знак благодарности пятьдесят тысяч долларов…»
Далее последовала небольшая пауза…
Крытый все окончательно понял. В принципе, понял он еще в кабинете следователя. Только не знал, в какой форме это выльется. Оказывается – вот как!
«Вы меня с кем-то путаете», – после небольшой паузы прозвучал уже голос Крытого. И далее вновь неизвестный: «Извините, Григорий Иванович, я неправильно выразился. Вам не нужно никуда ходить – деньги сейчас привезут вам домой!» После чего послышалось короткое шипение и пленка некоторое время моталась вхолостую.
Крытый оставался спокоен.
«Интересно, они мне этот фуфел предъявлять собрались?» – спокойно размышлял он, глядя на хитрющее лицо кавказца.
– Интересную песню ми послушали. Не кажется, Григорий Иванович? – Второй кавказец хуже говорил по-русски.
– О чем это ты? – Крытый посмотрел ему в лицо безмятежным взглядом.
– Развэ не ясно?
– А мне ничего не ясно! Объясни мне, непонятливому.
– Крытый, ты разве голос свой не узнал? – вновь заговорил Дато.
– Узнал, Дато, узнал.
– Так что скажешь? Ведь разговор такой был?
– Частично, – усмехнулся Рублев. – Мне позвонил какой-то урод и предложил за что-то отблагодарить. Я сказал ему, что он меня с кем-то путает. Это вы сами слышали. И повесил трубку. Кто на кассету остальное вклеил – не имею ни малейшего понятия!
– Ладно, разговор смонтировали, допустим, – гнул свое Дато, – а вот с этим как быть?
Перед Рублевым появился уже знакомый протокол.
«Интересно, кто это придумал? Ганин или пиковые? Может, мстят за то, что я в свое время с Джафаром разобрался?» – мелькнула торопливая мысль.
Когда Крытый освободился, а было это два с лишним года назад, в Веселогорске всем заправлял беспредельщик, кавказкий авторитет по кличке Джафар. Крытому тогда пришлось ставить его на место. В результате Джафар погиб.
Молчать долго не следовало, и Рублев как можно равнодушнее сказал, возвращая бумажку усатому:
– Искал не я, а менты. Они, когда им нужно, чего хочешь найти могут, сам небось знаешь.
– Да-ра-гой, а «дипломат» ты открыть можешь? – неожиданно вновь вступил в разговор Самурай.
После его слов сердце чуть екнуло, чувствуя опасность, но через секунду Крытый отогнал сомнения и открыл кейс.
Его бумаги, и… Что это?
Крытый в изумлении наблюдал, как ловкие пальцы пикового развернули газету. Так и есть – в свертке пять пачек стодолларовых банкнот. Квитанция, которую забросил дежурный. В ней четко сказано – пятьдесят тысяч долларов в пяти пачках, каждая из банкнот достоинством в сто долларов, завернуты в газету.
«А ведь про баксы промолчал, подлец! – хищно усмехнулся Крытый, вспоминая дежурного. Припомнил он и стоящего у него за спиной другого мента, так вовремя вспомнившего про записку от племянницы. – Козел! Верно рассчитал, паскудина! И ты хорош! – не забыл ругнуть и себя Крытый. – Ведь еще у следака в кабинете понял, что подставить хотят!»
– Ну что, дорогой, скажешь? – Самурай был доволен и даже не скрывал этого.
«Паскудина! – сжал зубы Григорий, чтобы сдержаться и не вспылить. – Сделал гадость человеку и радуется! Погоди, мы еще посмотрим, чья возьмет!»
– Кейс все у тех же ментов был, – спокойно возразил Григорий, пожимая плечами. – Поэтому я еще раз повторяю, что понятия не имею ни про какие деньги. Это во-первых. А во-вторых, почтенные, почему вас мои дела интересуют? Что-то я тебя не пойму, Дато?
– Да-ра-гой, сейчас я тебе все объясню, чтобы ты напрасно не горячился. До твоих дел мне никакого интереса нет. А вот до своих у меня, как понимаешь, очень даже большой интерес.
Дато выдержал паузу, ожидая, видимо, что Крытый что-либо скажет в ответ на его слова, но Григорий молчал. Тогда усатый продолжил: