– Нет.
– Жаль, – он поставил перед ней бокал, – чего налить?
Дарья вздохнула, пробегая взглядом по красивым этикеткам.
– Шоколадный ликер, а в бокал минералки.
– Будет сделано, – он ловко взялся за выполнение заказа. Казалось, руки его сами по себе все открывают, отмеряют, наливают. Впечатление усиливалось от того, что он мог продолжать спокойно беседовать. – Был бы телефон, я бы позвонил.
– Ничего не выйдет. Слушай, Дима, а Кабанов так и не появлялся?
– Нет, говорят, звонил, просил к нему в кабинет не заходить.
– Скоро приедет? – без напряжения в голосе справилась Дарья.
– Должен.
– А откуда он звонил, не знаешь?
– Ты лучше пей и не задавай мне вопросы, ответы на которые не может дать тебе здесь никто. – Это можно было расценить двояко: или не фиг спрашивать и меня доставать, или если уж я не знаю, что здесь творится, тогда этого не знает уже никто.
– Придется мне сидеть здесь и ждать этих двоих. Ты сможешь сделать так, чтобы именно тебя я видела за стойкой каждый вечер?
Дарья заплатила за ликер пятьсот долларов, оставляя себя почти без финансов.
Черненький забрал деньги, шмыгнул носом:
– Придется перелопачивать график, но со всеми можно договориться. Вечерние часы самые доходные…
– Тебе этого не хватит? – заносчиво вылезла Дарья.
– На неделю. До пятого декабря.
– Меня это очень устраивает. Я пойду посижу, если кто появится, дай знать, хорошо?
– Нет проблем.
Дима остался командовать стеклопосудой, а Данилова села в баре и заказала себе красной рыбы и пива.
Вечер прошел в раздумьях. Скажет ли что-нибудь еще Парина, или, сдав свой тайник и покупателя, она больше ничего не скажет? Дарье хотелось верить, что существует еще что-то, о чем Инга знает, но пока помалкивает.
Если партию забрала не Инга, а действительно человек со стороны, тогда очень вероятно, что он был клиентом Софьи. Иначе откуда ему знать о сумке? Вообще в этой истории есть только два варианта развития событий, если не учитывать возможность устроенного Ингой спектакля с помощью своей половой партнерши.
Допустим, Софья узнает, что Инга наркоманка, допустим, узнает о наркотиках, которые ей передают где-то, кстати, надо выяснить всю процедуру, а то все как-то недосуг. Теперь, когда вдова у нее в руках, самое время. Узнав о наркотиках или просто наткнувшись на сумку, она ворует их и прячет где-то, о чем в дальнейшем не признается и погибает мучительной смертью.
Вариант номер два: существует некто, кто знает о партии, знает всю процедуру, знает Софью и предлагает ей в обмен на райскую жизнь просто спереть сумку.
Тогда почему Софья спустя несколько дней снова появляется в баре, уверенная, что ей уже не грозит никакая опасность?
Так, подождите. Могло быть и так, что пока лесбиянки мирно спали, кто-то, имея ключ от номера, его дубликат, вошел к ним среди ночи, забрал товар и был таков.
А если товар забрал непосредственно тот, кто его передает от Николая Ивановича? Но крестный папа-то, наверное, не дурак и своих проверил. Или он даже и не задумывался над этим?
Зачем она сейчас здесь сидит? Хочет выйти на клиентов Софьи. Вдруг кто-нибудь их них размечтается, закинув руки за голову, о красивой жизни. Может быть, даже и ее пригласит куда-нибудь на Гавайи.
* * *
– Ну как успехи? – Инга улыбалась.
Дарья сразу почувствовала неладное. Слишком хорошо выглядела ее подопечная.
– Алексей! Алексей! – с тревогой в голосе закричала Дарья.
Он зашел с улицы, беспардонно застегивая ширинку.
– Что ты кричишь?
– Ты дал ей героин? – она стала наступать на него.
– Не трогай моего мальчика, – Инга запросто встала с кровати и пошла на Дарью.
– Ты сдурел, – воскликнула Данилова, глядя то на вдову, то на хренова охранника. – Трахнул? Привяжи на место!
– Не кипятись, она в деле.
Дарья не знала теперь, как ей быть.
– И чего же это она такого с тобой сделала, чего я не могла? – Дарья понимала, что теперь не сможет контролировать ситуацию. Рулить матерой сукой она была не в состоянии.
– Она все рассказала и просто хочет быть в доле.
Дарья не могла смотреть на соперницу.
– Как здорово ты устроился, шлангоносец! И одну, и вторую, и бабки, и наркоту.
– Он ведь мужчина, – промурлыкала Инга, обнимая Алексея и кусая его за щеку.
– И ты чувствуешь сейчас себя в безопасности? – Дарье хотелось выцарапать ему глаза.
Алексей задумался на мгновение, а затем влепил зрелой бабе увесистую пощечину. Она как стояла, так и рухнула.
– Спасибо, Дарья, у меня немного голова закружилась.
– Она тебя, наверно, здесь зализала за ночь. Нечего стоять, понесли обратно, пока не очухалась.
Когда статус-кво был восстановлен, а Инга заняла свое прежнее место, Дарья, не откладывая в долгий ящик, потребовала:
– Рассказывай.
– Сегодня где-то в три ей стало плохо, она начала орать, метаться, просила дозу. Я не стал ей ничего давать, а просто заткнул рот. Потом она обблевалась, стала реветь. Я пообещал ей героин в обмен на информацию. Она стала клясться, что ничего не знает, и сказала, что поможет взять покупателя с деньгами прямо в гостинице. А это пятьсот тысяч.
Я побоялся, как бы она не сдохла, и принес ей вроде и немного, но, видимо, попал в норму, и она прибалдела, стала никакая.
– Дальше можешь не рассказывать. У тебя зачесалось, и ты не стал меня дожидаться.
Он попытался обнять ее, но Дарья вывернулась.
– Веди себя нормально, – она отбилась от него и села на обшарпанный табурет. – Почему ты так уверен, что она ничего не знает о пропавших наркотиках?
– Слушай, эта баба чуть концы не отдала, кому бы от этого стало лучше?
– Нам придется держать ее здесь до пятого числа, а это больше недели. Затем поедем на встречу с покупателем. К этому времени она должна у нас цвести и пахнуть.
На том и порешили.
* * *
С недавних пор каждый вечер Дарья проводила в баре гостиницы «Стерлядь». Она сидела за отдельным столиком, к ней никого не подсаживали, и вся ее работа заключалась либо в разгадывании кроссворда, либо в наслаждении рыбными и мясными блюдами.
Через Совка она продала немного героина и получила наличные, которых более чем хватало на карманные расходы и на ужин в баре.
Подошла официантка и передала, что бармен хочет поговорить с ней.