– Говори, гад! – заорал Макарыч. – Говори, пока я тебя на вермишель не пустил!
– Ты его отрубил, Макарыч, – присел на корточки рядом с бывшим своим начальником Санька. – Неужто не видишь?
Андрей Макарович бросил безжизненное тело на пол и распрямился.
– Ольга Игоревна! – крикнул он. – Чего они здесь хотели?
– Сначала Роман Григорьевич пришел, – всхлипнув, появилась в дверном проеме попадья. – Начал про Катерину спрашивать, а потом… эти заявились. – Все ясно, Романа выслеживали, – понимающе кивнул Санька.
– Им-то он зачем? – хмыкнул Макарыч и пнул приподнявшуюся окровавленную голову бандита. – Лежать!
– У Гравера надо спросить, – подсказал Санька и прошел в коридор. – Блин! А Гравер-то утек!
Мужики дружно промчались по коридору, вывалили на крыльцо, но вокруг была полная тишина: ни Гравера, ни кого еще… и только на трассе разворачивались, помигивая фарами, несколько машин.
– Батюшка, – тронула мужа за плечо попадья. – Я, пока вы с этими дрались, милицию вызвала по телефону.
– Зачем?! – хором охнули мужики.
– Я испугалась, – всхлипнула женщина.
Макарыч недовольно зарычал, но Санька перебил его и показал рукой в направлении трассы.
– А это не они?
Мужики напряженно вгляделись. Машины и впрямь уже съехали с трассы и направлялись в сторону поповского дома.
– Н-не знаю… может, и не ко мне, – мотнул головой отец Василий. – Но я рисковать не хочу.
Он кинулся в гостиную, подхватил уже начавшего приходить в себя, закованного в наручники Романа и закинул его на плечо.
– Пересидим в овраге! – распорядился он. – А там видно будет! – И повернулся к попадье: – Олюшка, давай отсюда!
– Нет! – упрямо сжала губы жена. – Это мой дом. И я никуда отсюда не уйду.
Отец Василий растерянно оглянулся. Машины приближались.
– Оля! Я тебя прошу! Не гневи бога!
– Иди, Мишаня, – кивнула ему Ольга, – а я останусь.
Священник вздохнул и широкими прыжками помчался вслед за остальными.
Мужики сбежали с крыльца и под все усиливающимся дождем помчались к оврагу, но едва спустились по начавшей скользить влажной земле вниз, как бежавший впереди всех Санька остановился.
– Назад! – отчаянно прошипел он. – Там тоже!..
Что «тоже», поначалу было непонятно, но уже через пару секунд отец Василий заметил далеко впереди тусклое пятно фонарика, круто развернулся и побежал за Санькой назад, вверх по скользкому от беспрерывно сыплющегося сверху дождя склону. Кто бы это ни был, встречаться с ними не хотелось.
* * *
Меньше чем через минуту все четверо уже забрались в цистерну. Сережа так и сидел внутри, дрожа то ли от страха, то ли от холода, но остальных четверых трясло совсем от другого.
– Так, где здесь эта гнида, – шипя и булькая гневом, пополз мокрыми и довольно грязными ногами по иранскому покрывалу Пасюк.
– Будет тебе, – оттолкнул его священник. – Подожди минутку, прям потерпеть не можешь!
– Он мне всю службу поломал! – не мог успокоиться Макарыч. – Не мешай, поп!
– Не только он, Андрей Макарович, – снова отпихнул рубоповца отец Василий. – Я тоже постарался. Так что давай без истерик, пожалуйста.
– И я тоже виноват, – отозвался с краю Санька. – Чего вы, Андрей Макарович, только на него наседаете? Не он один в ответе. И давайте потише разговаривать!
Дождь пошел еще сильнее, и в небе раскатисто громыхнуло.
– Да вы просто не знаете, какой он козел! – громким шепотом заорал Макарыч.
– Конечно же, я козел, – с вызовом откликнулся из своего угла Роман Григорьевич. – Ты ведь моего сына в тюрьму упрятать захотел, а я не дал… Ясно, что я козел.
– Помолчите, Роман Григорьевич, – оборвал Рому отец Василий. – Не накаляйте атмосферу!
Но Романа понесло:
– Потом ты мне весь дом перевернул! – не унимался он. – Правда, что искал, так и не сказал! Но Рома все равно козел! А как же иначе, если ты ничего найти не смог! Себя же дураком набитым не признаешь!
– Так, Роман Григорьевич, хватит! – тряхнув головой, попросил отец Василий.
– А что хватит?..
Дождь усилился, теперь это был настоящий ливень. Громыхнуло так, что все почти оглохли от отраженного от округлых стен эха.
– Ага! – как-то до странности фальшиво вскрикнул Андрей Макарович. – А про ложную наводку на «КамАЗы» мы уже не помним! А про то, что теперь меня вся милиция области из-за тебя ищет, это тоже не в счет!
– Я к этой муке отношения не имею! А что ваши грязные мусорные дела обнародовал, так в этом ничего незаконного нет! У себя сначала порядок наведите, а потом остальным указывайте!
Макарыч зарычал и кинулся на Романа. Отец Василий и Санька попытались его остановить, но не тут-то было: маленький, но плотный и невероятно тяжелый рубоповец пролетел к своему врагу, словно чугунное ядро, сметая все на своем пути.
– Убью гниду! – орал он. – Раздавлю!.. Размажу козла!..
– Спокойно, Макарыч! – вцепился в рубоповца священник. – Хорош, я сказал!
– Андрей Макарович, хватит! – навалился на крестного отца сверху Санька.
– Папа! – попытался оттащить отца подальше от этого буйвола Сережа.
Макарыча дружно, совместными усилиями оторвали от Романа и откинули в сторону. И в этот миг земля словно ушла из-под их ног. Цистерна легонько накренилась и разом съехала по скользкому, подмытому ливнем грунту вниз.
– Полундра! – отшатнулся от Макарыча Санька, но было поздно: центр тяжести цистерны резко сместился, и махина дрогнула, медленно сползла еще дальше и, набирая скорость, поехала, а потом и покатилась вниз в овраг.
Отец Василий бросил Макарыча, подхватил лишенного свободы рук Романа Григорьевича и, упираясь во что только доставали руки и ноги, попытался сохранить хоть какое-то равновесие. Но все оказалось бесполезно, и через пару секунд он и Романа выпустил, и сам только и успевал, что в последний миг спасать голову от очередного удара о гулкую нержавеющую поверхность стен.
* * *
Он не считал, сколько было сделано оборотов, но, судя по тому, как он себя чувствовал, когда все стихло, много. Бодро журчал вовсю текущий где-то внизу поток дождевой воды, сбегающей к руслу оврага, позже стал слышен шум ливня, изредка прерываемый раскатами грома, и все…
– Эй, мужики! – хрипло позвал отец Василий. – Все живы?
– Я жив, – просипел Макарыч. – Только ж… шибко болит.
– Правильно, – проскрипел Роман. – Голова по причине ее полного отсутствия у тебя болеть не может…