Book.

В доме хранителя королевских Врат Теодора Херрманна на стенах в чулане сквозь обои проступили мокрые пятна. Вначале редкие и едва видимые, они вскоре набрали силу, расползлись по всем стенам. Штукатурка вздулась, а затем осыпалась на пол, открыв деревянные двери. Сквозь толстые щели в рассохшихся досках замерцал свет, словно за дверью полыхал костер. Доски коробились, жутко трещали, но держали натиск пламени до тех пор, пока весь дом не зашатался и стены с крышей не рухнули, уничтожив чулан, завалив подвал со вторыми Вратами...

Генрих проснулся от невыносимой жары. Он открыл окно, надеясь впустить с улицы прохладу, да так и замер: небосвод полыхал. Красные сполохи на западе и на востоке превращали ночь в день. Казалось, что солнце вдруг разделилось на две части. И пока одна из частей, застряв на закате, не позволяла надвинуться ночи, другая половинка солнца уже поднималось, зажимая ночь в тиски.

Луна висела в центре между сполохами. В том месте небо делила черная полоса, и в ней тускло блистали звезды. Трехдольное небо могло показаться красивым, если бы Генрих не знал о пророчестве. Но он знал, и потому странный вид неба вызвал у него ужас.

Плотно закрыв окно, как будто это могло спасти в час гибели Земли, Генрих включил вентилятор и пролежал с открытыми глазами до самого утра, дожидаясь смерти. Но Конец Света по непонятной причине отсрочивался, а простыня к утру была такой мокрой, точно ее только что постирали.

— Ужасная ночь, сказала мама Генриха, когда утром он направился в ванную. Такой жары сроду в Германии не бывало. Не зря в новостях столько говорили о приближении парникового эффекта. Вот он, похоже, и наступил. Надо будет обязательно купить кондиционеры. Ты видел, какое красивое сегодня небо?

Генрих выглянул в окно. Небо все еще оставалось трехдольным, звезды и луна по-прежнему висели между двумя половинками солнца.

— Такой красоты я еще никогда не видела. — Фрида Шпиц выключила чайник и налила Генриху чая. — Придет с дежурства отец, мы обязательно прогуляемся с ним. Тебя подождать?

— Нет, ма, я после школы к Питеру заскочу. Он новую игру купил. Говорит — улет.

Рюкзак был собран еще с вечера. Разумеется, никаких учебников и тетрадок Генрих в него не положил. В рюкзаке находились только самые необходимые для путешествия предметы: складной нож, фонарь, радиоприемник с наушниками (очень важное средство для получения новостей) и плащ-дождевик из прозрачного полиэтилена. Еще в рюкзаке, аккуратно упакованные, лежали: золотая цепочка — подарок Альбине; коробка цветных карандашей — сюрприз для Капунькиса; купленная на распродаже бронзовая статуэтка какого-то древнегреческого воина для Бурунькиса — Бурунькис обожал истории про богов и героев. Еще там находилась армейская фляга, а в ней устроился призрак барона Крауса.

Перед тем как отправиться на поиски Врат господина барона, Генрих решительно разбил свинью-копилку и пересчитал деньги: шестьдесят семь марок. Немного, но на дорогу хватит. Генрих не хотел даже думать о неудаче и о том, что придется возвращаться. Перед тем как выйти из дома, он написал отцу записку, в которой вкратце все объяснил, и оставил ее на столе, па видном месте.

— Ну и пекло, — пожаловался Олаф Кауфман, когда Генрих явился на место сбора. — И чертово небо мне не нравится.

Температура воздуха поднялась до пятидесяти градусов. Многие люди, не стесняясь, раздевались до маек и плавок прямо на улице. Некоторые падали в обморок, и от непрекращающегося воя сирен «Скорой помощи» можно было оглохнуть.

— Да, с небом что-то не то, — согласился Питер. — Кстати, нас скоро вообще затопит: по телеку передали, что начали таять вечные ледники на полюсах! А при такой жаре они растопятся быстрее жира на сковородке. Представляете, сколько воды прибудет?

— Добрый день, господин Генрих. Хотя какой уж там добрый! — сказал гном Ильвис. — Вы, наверное, еще не знаете, но этой ночью рухнул дом обжоры Херрманна.

— Почему? — встревожился Генрих.

— А кто его знает, — ответил гном. Из людей никто его, кроме Генриха и Эйвинда из Норддерфера, не видел, но бородатого крепыша это не смущало. Он с хмурым лицом попыхивал трубкой, за плечами у него поверх котомки висел длинный, закрытый кожаным чехлом предмет. За поясом у Ильвиса, как, впрочем, и у остальных гномов, торчали не привычные кузнечные молоты, а боевые секиры.

— Уж если обвалились королевские Врата, то я даже боюсь представить, что произошло с другими. — Генрих вздохнул. — Эх, как бы не развалились и наши, последние Врата.

Рядом с Ильвисом топталось два гнома и два хайдекинда. Двое гномов держали Эйвинда, Скальда Ярлов, за веревки, привязанные к железному обручу на его талии. Старик надел современный костюм, бог знает где раздобытый Олафом, и никто, даже полицейские, никогда не заподозрил бы в нем пришельца из другого мира. Эрлих то и дело стирал рукавом пот со лба, выглядел испуганным и бормотал вполголоса проклятья Черному Человеку из Холле, затеявшему подобное безобразие.

— Знакомьтесь, господин Генрих, — сказал гном Ильвис, указывая на своих товарищей. — Это Альвис, а Сундри вы уже знаете. Двух хайдекиндов зовут Гури и Трури.

— Как поживаешь, Сундри? — спросил Генрих, пожимая руку старому знакомому.

— Прекрасно. После того как вы спасли мне жизнь, я поклялся перед Одином сопровождать вас хоть на край света, хоть к самой Хель, владычице царства мертвых.

— Как поживаете вы, господин Эйвинд?

— А как может поживать величайший скальд за несколько часов до гибели? — проворчат старик Эйвинд.

— Вы напрасно себя накручиваете, мы не собираемся вас убивать, — усмехнулся Генрих.

— При чем здесь вы? Вы — ничто по сравнению с Концом Света.

— Дедушка, а в инопланетян вы тоже верите? — хмыкнул Питер.

Генрих внимательно посмотрел на скальда.

— Вы хотите сказать, что небо указывает на приближение Последнего Часа?

— Не небо, пророчество указывает на это, — сказал старик и продекламировал:

Гнилая плоть стечет с камней,

расколет небеса.

С Закатом встретится Рассвет,

А промеж них — луна.

Надежд угаснет тонкий луч —

его зальет вода, лишь только будут заперты

Последние Врата.

Двое гномов держали Эйвинда, Скальда Ярлов, за веревки, привязанные к железному обручу на его талии.

С неба вдруг сыпанули серые хлопья. Олаф поймал горстку, растер пальцами, понюхал и проговорил:

— Пепел... Откуда он?

— Говорят, что Везувий проснулся, — сказал Питер. — А так как в той стороне сейчас страшные ураганы, то неудивительно, что пепел принесло к нам. Уж если в наши края залетают африканские лягушки, то почему бы не прилететь вулканическому пеплу?.. Ну что, унылые пророки, в путь?