Не дожидаясь согласия, Питер грузно зашагал в сторону железнодорожного вокзала.
— Я уже составил план наших действий, — небрежно бросил он. — По расписанию мы прибываем в Пассау в двенадцать часов сорок шесть минут. До полуночи времени у нас полно, поэтому вначале мы разведаем местность, затем засядем в «Макдональдсе», а к деду Томасу мы не пойдем — он все равно меня не узнает. Так как нас четверо, то купим на электричку один билет выходного дня на всех. — Питер, как и Олаф, не мог видеть древнерожденных и поэтому, естественно, их не учитывал. — Вы, Генрих и Олаф, купите что-нибудь перекусить: чипсы, воду и что-нибудь еще на ваш вкус.
Генрих и Олаф полезли в карманы за деньгами, но Питер остановил их властным жестом руки:
— Стойте! Все расходы оплачиваю я! Забыл вас сразу предупредить, поэтому предупреждаю сейчас: я хочу первым потратить свои деньги!
— Почему? — удивился Олаф.
— А потому, что, если я погибну во время археологических раскопок, мне будет обидно, что деньги остались непотраченными.
— А если не погибнешь? — спросил Генрих.
— Тогда продам сокровища и разбогатею.
Пока Питер покупал билеты, Генрих и Олаф приобрели в автомате несколько пакетов с картофельными чипсами, четыре бутылки газированной воды и упаковку мятных конфет.
— А что купить вам и вашим товарищам, господин Ильвис? — спросил Генрих предводителя гномов.
Спасибо, у нас нее ость, — гном указал пальцем на рюкзак за спиной. Такие же холщово-кожаные мешки раздувались. спинами и других гномов. — Еда там, а вино здесь...
Гном постучал по фляге на поясном ремне.
— Тем более мм не привычны к еде людей Большого Мидгарда. Однажды я пробовал эти так называемые чипсы». Не в обиду сказать — гадость редкостная. Ими и не наешься толком. То ли дело овсяная каша с селедкой да еще под пиво или вино!
— А вы, господин Эйвинд, кушать чипсы будете? — спросил Генрих пленника.
Скальд Ярлов отрицательно качнул головой.
— Через шесть минут прибывает наша электричка, — объявил Питер, возвращаясь от кассы. — Вторая платформа. Слава богу, расписание, несмотря на все эти безобразия, не изменилось.
Кроме Генриха и его товарищей, людей на платформе не оказалось. Только сумасшедший мог решиться путешествовать в это богатое неожиданностями время.
Внезапно повеяло прохладой. И хотя сияние двух солнц оставалось ярким и жизнерадостным, на землю вдруг упало несколько капель дождя.
— Ну вот и дождик, а мы боялись, — усмехнулся Генрих и нервно добавил: — Где же эта чертова электричка?
— Вон она, нос показала! — сказал Питер. — Готовьсь!
Увидев электропоезд, старик Эйвинд с испуганным криком шарахнулся к подземному переходу, но гномы удержали его.
— Чудовище из Хелле! Чудовище из Хелле! — бормотал он побелевшими губами. — Так вот цена вашим льстивым речам! Уж не смогли дождаться, когда небеса меня убьют?!
— Слушай, старик, — не выдержал Олаф. — Перестань наконец ныть про козни и заговоры! Это же повозка, большая телега, в ней люди разъезжают...
— Так нам придется еще и в брюхо этого чудовища залазить? — бедный старик едва не потерял сознание. Он принялся скорбно причитать: — О Отец Битвы, Один! О наследник Видрира, Тор! Смилуйтесь, сжальтесь над бедным скальдом...
— Прекратить панику! — властно распорядился Питер, и старик наконец замолчал.
Генрих, Олаф и Питер первыми вошли в вагон второго класса, за ними гномы бесцеремонно втащили за веревки упирающегося старика Эйвинда. Лица коренастых малышей всегда сохраняли невозмутимость, и потому понять, боятся ли они сами электропоезда, было нельзя.
Допускать пленника к окну гномы не решились и предусмотрительно посадили скальда между собой. Ильвис садиться не стал. Он вытащил из-за пояса секиру и, широко расставив ноги, загородил проход на тот случай, если пленник решится бежать.
— Господин Ильвис, — сказал Генрих, — присядьте — ехать нам далеко, а убегать старик побоится в любом случае.
— Благодарствую, но я постою, — гном упрямо покачал головой. — Привык. В кузнице некогда присесть — металл промедления не потерпит..
Электричка тронулась, старик Эйвинд вскрикнул, закатил глаза и стал заваливаться набок, готовый потерять сознание.
— Только попробуй сделать это, размазня, — рыкнул Ильвис. — Я тебя мигом своим топором в чувство приведу!
Олаф и Питер принялись обсуждать достоинства и недостатки скоростных поездов, а Генрих, откинувшись на спинку сиденья, погрузился в размышления. По мимике его лица, по тому, как он сжимал челюсти, морщился, улыбался, можно было легко понять, о чем и о ком он думает. Об Убийце Хоркунда или об Альбине; о Гибели Мира или о том, что удастся найти Последние Врата; о друзьях или врагах; о плененных одноклассниках или зеленых карликах.
О чем думали гномы, никто не знал: они оставались невозмутимыми и спокойными. Если бы ни моргающие глаза, их можно было бы принять за статуи.
Минут через десять после отправления поезда припустил настоящий ливень. Поначалу редкие капли почти мгновенно высыхали на стекле, но дождь усиливался, и вскоре стекла электрички покрылись мутной пеленой.
Одновременно с дождем поднялся ветер. Его порывы с такой силой били в борта поезда, что вагоны наполнились непрекращающимся гулом. Деревья за окном гнулись к земле, с них облетала листва. С катастрофическим пейзажем совершенно не согласовывалось жизнерадостное сияние солнца.
Когда электричка добралась до станции Остерхофен, оказалось, что здесь повалены абсолютно все деревья. Большинство из них ветер выкорчевал вместе с корнями, а остальные варварски переломал.
— Мне кажется, нам надо отодвинуться от окон, — сказал Генрих. — Лучше встанем в проходе. В этом случае у нас будет больше шансов избежать влетающего в окно дерева.
Первым вскочил старик Эйвинд, за ним все остальные. Генрих велел Питеру и Ильвису наблюдать за окнами с правой стороны электрички, а Олафу и хайдекиндам за левой стороной. В случае опасности наблюдатели должны были поднять крик.
Увы, предусмотрительность оказалась напрасной. электричка вскоре остановилась, и водитель сообщил, что в связи с опасной дорожной обстановкой движение временно прекращается. Из-за ураганного ветра покидать электропоезд не рекомендовалось.
— Что значит — движение прекращается! — возмутился Генрих. — Нам надо в Пассау любой ценой! Мы должны заставить водителя продолжить движение.
— У него инструкции, а в них не оговариваются действия во время Конца Света, — хмуро заметил Олаф.
Электричка вдруг содрогнулась, да так, что Генрих с друзьями едва устояли на ногах. От головы поезда донесся жуткий скрежет.