Хоури терзал лишь холод.
— Роль Силвестов в нашем деле весьма сложна, — сказал ей Саджаки. — Чтобы объяснить вам ее подробно, потребуется время. А сейчас я хочу познакомить вас с Капитаном.
Силвест все осмотрел лично, проверяя, не забыто ли что-нибудь серьезное. Удовлетворенный, он выключил изображение и присоединился к Жирардо в прихожей сборного домика. Музыка взлетела крещендо, а затем упала до почти невнятного бормотания. Изменилось освещение, голоса присутствующих понизились до шепота.
Силвест и Жирардо вышли на яркий свет, в басовое гудение органа. Извилистая дорожка вела к центральному храму, застеленному коврами ради торжественного случая. Дорогу окаймляли деревья с колокольчиками, высаженные в защитные купола из прозрачного пластика. Эти звенящие «деревья» представляли собой вертикально стоящие скульптуры, чьи многочисленные «руки» заканчивались изогнутыми разноцветными зеркалами. В древние времена они звенели и меняли положение, повинуясь часовому механизму, насчитывавшему свыше миллиона лет и скрытому в пьедестале. Сейчас ученые склонялись к выводу, что «деревья» — часть сигнальной системы, охватывавшей весь город.
Звуки органа стали громче, когда Силвест и Жирардо вступили в храм. Его яйцеобразный купол украшали пластины тщательно обработанного цветного стекла, похожие на огромные цветочные лепестки.
Они чудесным образом уцелели, несмотря на предательски медленное воздействие времени и силы тяжести. Проникавший сквозь них свет, казалось, пронизывал весь храм успокоительным розовым сиянием. Центральную часть огромного зала занимало высокое основание шпиля, поднимавшегося над храмом. Оно было высоким и могучим, как ствол секвойи. Временные сиденья для сотни наиболее знатных жителей Кювье веером расходились от одной стороны этого гигантского ствола. Силвест обвел взглядом зрителей, треть которых ему была хорошо известна, а процентов десять составляли его личные друзья и соратники. Зрители по большей части были одеты в тяжелые зимние одежды, подбитые мехами. Силвест узнал Жанекина с его серебристо-белой козлиной бородкой и белыми волосами, водопадом сбегающими с боков почти лысого черепа. Он стал еще больше похож на старую обезьяну. Некоторые из птиц Жанекина тоже присутствовали в зале — их выпустили из дюжины бамбуковых клеток. Силвесту пришлось признать, что Жанекин вывел точные копии павлинов, вплоть до гребешков на головах и ярких бирюзовых плюмажей. Их создали из цыплят путем сложнейших манипуляций с генами. Аудитория, которая была почти не знакома с работой Жанекина, громко аплодировала. Жанекин же краснел, будто кровь выступала на снегу, и готов был от смущения навсегда исчезнуть в своей широкой меховой парке.
Жирардо и Силвест подошли к прочному столу, на который было направлено внимание всей аудитории. Стол был древний — вырезанный на нем орел и латинские надписи восходили к временам первых американских поселенцев на Йеллоустоне. На углах виднелись сколы. На столе стоял мореного красного дерева ящик с крышкой, застегнутой золотыми изящными замками старинной работы.
Позади стола скромно стояла женщина, одетая в сине-белое вечернее платье. Застежка на платье представляла собой сложную комбинацию двойного герба — Ресургем-Сити и Преобразователей — с эмблемой миксмастеров: две руки, держащих «кошкину колыбель» ДНК. Женщина, как это было хорошо известно Силвесту, не была настоящим миксмастером. Миксмастеры были гильдией стоноровских биоинженеров и генетиков, и никто из них не участвовал в экспедиции на Ресургем. Однако их символ, который сюда был привезен, выражал веру в науки, связанные с изучением Жизни: генную инженерию, хирургию и терапию.
Неулыбчивое лицо женщины в розовом свете казалось застывшим. Волосы были собраны в пучок, пронзенный двумя шприцами.
— Я — Ординатор Мессинджер, — сказала она голосом, разнесшимся по всему залу. — Я облечена властью, данной мне Ресургемским Экспедиционным Советом, совершать браки между жителями этого поселения в том случае, если такие союзы не входят в конфликт с генетическими правилами колонии.
Ординатор открыла сундучок красного дерева. Там лежал переплетенный в кожу предмет, размером с Библию. Женщина вынула его, а затем раскрыла, причем раздался треск сухой кожи. Открывшиеся поверхности имели матово-серый цвет, похожий на цвет сланца, смоченного водой. На поверхностях виднелись следы каких-то микрокристаллических образований.
— Положите ладони на ближайшую к вам страницу, джентльмены.
Оба положили руки на ближайшую поверхность. Последовала флюоресцентная вспышка, что означало — книга приняла отпечатки их ладоней. Затем раздался звонок — биопсия сделана. Когда операция кончилась, Мессинджер взяла книгу и приложила к ней свою ладонь.
Затем Ординатор попросила Жирардо перед лицом присутствующих объявить, кто он таков. Силвест видел, как по лицам зрителей пробежали легкие улыбки. В этом зрелище было нечто абсурдное, хотя Жирардо всячески старался вести себя как ни в чем не бывало.
Затем такая же просьба была обращена к Силвесту.
— Я — Дэниел Кэлвин Лорин Силвест, — начал он, воспользовавшись той формой своего имени, которой пользовался так редко, что пришлось поднапрячься, чтобы не ошибиться. — Единственный биологический сын Розали Сютейн и Кэлвина Силвеста, родившийся в Чазм-Сити на Йеллоустоне. Я родился 17 января 125 стандартного года после второго заселения Йеллоустона. Мой календарный возраст 215 лет, если же считать с учетом специальных медицинских процедур, то физический возраст 60 лет по шкале Шарова.
— Каковы известные вам ваши реализации?
— Насколько мне известно, я реализован лишь в одном воплощении, в той биологической форме, которая делает это заявление.
— Тем самым вы подтверждаете, что вам не известны ваши реализации в виде записей альфа-уровня либо иных тьюринговых симулякров, как в этой, так и в иных солнечных системах?
— Мне неизвестно о существовании таких объектов.
Мессинджер сделала в своей книге несколько пометок специальным стилосом. Точно такие же вопросы были заданы и Жирардо — стандартные параграфы церемонии Стонора. Со времен Восьмидесяти члены секты Стонора исключительно подозрительно относились к компьютерным моделям вообще и в частности к таким, которые несли в себе реализацию личностной души. Особенно им не нравилась возможность, что некая реализация личности — биологическая или иная — может заключать контракты, ничем не обязывающие другие реализации, в том числе брачный контракт.
— Все это документально подтверждено, — произнесла Мессинджер. — Невесте разрешается подойти.
В розовом свете возникла Паскаль. Ее сопровождали две женщины, закутанные в мантильи цвета пепла, множество камер-антигравов, личных телохранителей, в том числе механических ос, а также бесчисленные оптические иллюзии — цветы с капельками росы на лепестках, бабочки, как бы лившиеся нескончаемым потоком по платью новобрачной. Это было искусство лучших мастеров-иллюзионистов Кювье.
Жирардо поднял толстые, как окорока, руки и поманил дочь к себе.